— Ох ты ж, мать твою… — послышался тяжелый вздох, — мы где?
— Все там же, на Пекле, — мрачно ответила Юси.
Тапок усмехнулся. Напрасно она это сказала таким голосом. В конце концов, не все так плохо — они живы, а это главное…
Внезапно внимание Тапка привлекло какое-то движение как раз со стороны упавшего и взорвавшегося десантного бота чужих.
Тапок уставился в ту сторону и вскоре увидел двигающуюся к ним, шатающуюся, несуразную фигуру…
Это еще что такое?
Никаких сомнений быть не могло — это боец чужих вроде того, каких Тапок видел во Всполохе. Правда, этому здорово досталось. Он шел, еле переставляя ноги, оружия в руках видно не было, но он все равно упрямо пер к медботу, явно собираясь прикончить людей, все еще находившихся в нем и рядом с ним.
Броня десантника — сверкающая, блестящая, обгорела, покрылась копотью, в ней тут и там виднелись прорехи, вмятины, но эта сволочь все еще была жива.
Немыслимо! Как он умудрился выжить после взрыва?
Тапок поднялся, выхватил свой пистолет и, тщательно прицелившись, выстрелил раз, другой, третий…
Пули били в броню, не нанося никакого урона, попадали и в «открытые» участки тела.
При таких попаданиях десантник дергался, вздрагивал, замирал на мгновение, но затем вновь продолжал шагать.
Да что же это такое…
Сзади что-то взвизгнуло, и Тапок увидел, как у него из-за спины со стороны медбота к десантнику, бредущему по песку, полетели несколько ярких импульсов.
Они ударили в грудь десантника, прожгли его насквозь, и только тогда, покачнувшись, упрямо сделав еще пару шагов вперед, десантник рухнул.
Тапок обернулся.
За лучеметом стоял Бес. Лицо его было покрыто запекшейся кровью, он был бледен, но на губах застыла довольная улыбка.
— Готов, урод! — заявил он.
Тапок благодарно ему кивнул, а затем пошел к трупу, лежащему метрах в пятнадцати от них.
Дойдя до тела, он рухнул на колени рядом с ним, вцепился руками то ли в шлем, то ли в маску, и попытался ее снять.
Спустя несколько неудачных попыток ему это удалось, и под шлемом Тапок увидел обычное человеческое лицо, изуродованное массой кибернетических вставок.
Единственный мертвый глаз уставился в небо, будто желая вновь оказаться там, наверху.
Человек! Это был человек!