– Хрустальная башня в пустыне – все равно, что маяк на берегу, – ответила Двайвел. – Зачем только твои товарищи изо всех сил привлекают к себе внимание, когда им так необходима Тайна?
Энтрери промолчал, но все опасения весьма красноречиво отразились на его лице.
– Они делают ошибку, – заключила Двайвел. – У них ведь есть Дом Басадони, которого вполне достаточно для прикрытия их торговых дел. Зачем им больше, к чему разжигать войну, в которой все равно не победить?
Энтрери молчал.
– А может, в этом и была настоящая цель выхода на поверхность? – с тревогой спросила она. – И тебя, вероятно, тоже ввели в заблуждение, убедив, что им нужна прибыль, когда на самом деле они – просто авангард войска завоевателей и принесут разрушения Калимпорту и всему Калимшану?
– Я хорошо знаю Джарлакса. – покачал головой убийца. – Он здесь ради наживы. Он всегда так действует. Не думаю, что он ввязался бы в такое опасное дело, как военный поход. Он не военачальник. Корыстолюбец, и все. Слава нужна ему меньше, чем комфорт.
– И, тем не менее, он кличет беду, воздвигая башню, заметную, как бревно в глазу, – ответила Двайвел. Прищурясь, она внимательно посмотрела на собеседника. – Что это такое?
– Что тебе известно о Креншинибоне? – спросил убийца. – О хрустальном осколке?
Двайвел хмыкнула и на секунду задумалась.
– Почти ничего, – наконец признала она. – О башне немногим больше.
– Он обладает почти неограниченной властью, – сказал Энтрери. – Но я не уверен, что его цели и цели Джарлакса совпадают.
– Многие волшебные предметы обладают независимой волей, – сухо заметила Двайвел. – И к добру это почти никогда не приводит.
– Узнай о нем все, что только возможно, – велел убийца, – и побыстрее, пока весь Калимпорт не полетел в тартарары. – Он помедлил, раздумывая, как следует действовать Двайвел, учитывая недавние события. – Попытайся узнать, как он достался Дзирту и где…
– А кто такой, Девять Проклятых Крутой, этот Дзирт? – спросила Двайвел.
Энтрери хотел рассказать ей все, но передумал, усмехнувшись при мысли, насколько велик мир.
– Это тоже темный эльф, – ответил он, – только он умер.
– Ах, этот, – поняла Двайвел. – Твой соперник. Тот, которого ты называл «До'Урден».
– Выбрось его из головы, как выбросил я, – велел Энтрери. – Я вспомнил его здесь лишь потому, что именно от него помощники Джарлакса и получили кристалл. Они выдали себя за одного знаменитого жреца, Кэддерли, кажется, он обретается где-то в горах Снежных Хлопьев, и его ученика.
– Путь неблизкий, – заметила Двайвел.
– Но он того стоил, – ответил Энтрери. – К тому же мы оба знаем, что для магов расстояние не имеет большого значения.
– Это тебе дорого обойдется.
Молниеносным движением убийца вскочил со своего мягкого сиденья и устрашающе навис над Двайвел, потом наклонился и потрепал ее по плечу правой рукой в перчатке. Она все поняла.
Глава 11
Подготовка
«Именно этого ты и хотел с самого начала», – обратился Киммуриэль к Яраскрику.
В ответ на такое прямое заявление иллитид изобразил изумление. Но он действительно хотел, чтобы все сложилось так, как сложилось, потому и объяснил дроу, как воспрепятствовать внушениям Креншинибона.
«Кто же будет им владеть? – спросил Яраскрик. – Ты или Рай'ги?»
«Рай'ги, – ответил псионик. – Они с Креншинибоном будут отлично дополнять друг друга – так ему внушил сам кристалл».
«Это вы так считаете, – отозвался иллитид. – А Креншинибон может воспринимать вас обоих как угрозу себе, что вполне вероятно и разумно. Он попросту заманивает в ловушку, чтобы полностью уничтожить вас и ваших товарищей».
«Я учел эту возможность, – с готовностью согласился Киммуриэль, – потому и пришел к тебе».
Иллитид довольно долго не отвечал, обдумывая услышанное.
«Креншинибон – не какой – то заурядный булыжник, – наконец ответил он. – Просить меня…»
«Я прошу лишь о временном вмешательстве, – перебил Киммуриэль. – У меня нет желания натравливать на тебя Креншинибон, я же понимаю, насколько легко он может тебя одолеть».
Он не боялся оскорбить проницателя разума. Иллитиды трезво смотрели на вещи, и личные амбиции никогда не имели над ними большой власти. Этот народ, конечно же, мнил себя выше всех остальных, включая даже дроу, но при этом сохраняли трезвость суждений, и разумные замечания их никогда не задевали. Яраскрик знал настоящую власть осколка, противостоять которому мог разве что бог.