- И чего ты так сильно испугалась?
Я не ответила.
- Эй, в чем дело?
Встав, я легла на кровать и спустилась в подсознание. С момента нашей первой встречи я тут все изменила, так что подсознание теперь больше не было похоже на канализацию. Клетка по-прежнему была на месте, но я планирую как можно скорее заполучить ключ и выпустить Кураму.
Сейчас Лис лежал на зеленой поляне, подложив на скрещенные лапы голову, хвосты разметались по сторонам, а сам он неотрывно наблюдал за мной. Я молча прошла между прутьями клетки и забралась Лису на хвост. Тот даже не протестовал, лишь с легким недоумением смотря на мои поползновения в его сторону.
- Что на этот раз произошло, малявка? – вдруг спросил Курама, когда я устроилась на его мягком хвосте и затихла. – Ты сама не своя с того времени, как столкнулась с тем шиноби…
- Ку, – перебила я его, и он умолк, внимательно слушая меня, – ничего не случилось, просто…
- Просто что?
- Просто я запуталась, – выдохнула я, уткнувшись носом в его мягкую шерсть. – Я же простой ребенок в глазах других. Меня не воспринимают в серьез…
- Ну не скажи, – хмыкнул Лис, и я посмотрела на него. – Жители деревни явно тебя опасаются.
- Так это же из-за того, что я джинчурики, – протянула я, снова уткнувшись носом в его мягкую и пушистую шерсть. – Не будь я им, на меня бы и внимания не обращали. Ну ходит мелкая девчонка, ну и что?
- А ты не забыла, что ты Узумаки?
- Нет, но я чувствую себя здесь лишней, – всхлипнула я, но слезы я еще сдерживала. – Я заняла ее место.
- Чье?
- Истинной хозяйки этого тела.
- Ты же знаешь, что так произошло потому, что она умерла одновременно с тобой, не выдержав моей чакры. Твою душу перенесло сюда, и ты заняла свободный сосуд…
- Практически собственными руками убив малышку!
Курама раздраженно зарычал и, подхватив меня чакрой, поднял так, что наши глаза были на одном уровне. Я не пыталась сопротивляться, но стоило мне посмотреть ему в глаза, как внезапно стало стыдно за свое поведение. Мама так же смотрела на меня, когда я капризничала.
- Напомни, сколько тебе лет.
- Было семнадцать…
- Ты же взрослая, так почему ведешь себя, будто капризный ребенок?!
- Может потому, что я еще действительно ребенок?! – вскричала я и пожелала, чтобы он меня отпустил. – Ты не думал, что я не хочу вспоминать свою прошлую жизнь?! Я жалкий слабый человек, которого лишили права выбора! Я, как и все люди, плачу, чувствую боль и грущу по родным людям! Они остались там…
Я схватилась за голову и закричала. Перед глазами, хотя я их закрыла, мелькали какие-то картинки.
- Наги?
Курама был взволнован и явно не знал, что делать. Я прошла несколько метров, все так же держась за голову, и рухнула, как подкошенная.
Перед глазами стали появляться какие-то отрывки, будто из старой кинопленки. Вот кладбище, что было в городе, в котором мы жили с семьей. Приглядевшись, я увидела процессию и гроб. Не понимая, что здесь происходит, я пошла следом. Процессия дошла до свежевырытой могилы и остановилась. Гроб поставили, давая всем желающим проститься с покойником. Среди толпы я узнала заплаканную маму, рядом с которой стоял отец и поддерживал ее, обняв за плечи. К маминым ногам жалась мелкая, рыдая во весь голос. Брат стоял рядом с матерью, держа ее за руку, и пытался ее поддержать словами, но сам он был хмур и с трудом сдерживал слезы. Догадка поразила меня и я подошла к гробу, чтобы услышать:
- Моя милая маленькая девочка, как же так…
- Мама, не убивайся ты так. Ей бы это не понравилось.
- Да, мамочка. Сестренка никогда бы не позволила тебе плакать. Не плачь, мамочка. Сестре это не нравится. Правда, сестренка? – уже не сдерживая слез, спросила мелочь.
- Надя, держи себя в руках. Ты должна быть сильной. Наша девочка была бы недовольна, если бы увидела твои слезы, – пытался прекратить поток слез отец, но сделал еще хуже. Слезы потекли по щекам всех, кто это слышал.
Я почувствовала, как к глазам подступили слезы, и провела ладонью по щеке. Да, слезы хлынули, будто кто-то кран открыл. Неподалеку от гроба стояли мои однокурсники и бывшие одноклассники. Были даже те, что ушли после девятого класса. Среди них я увидела парня, что задирал меня на протяжении всего обучения, и я его не узнала. Он был бледен и необычайно мрачен. Отдельно от них стоял Он. Как жаль, что я не успела сказать тебе свое «Прощаю тебя за всю боль, что ты причинил мне своими словами».
- Эти похороны… мои?
От осознания этого, я осела на колени и тоже разрыдалась в голос, как плакала сейчас мелкая. Будто вторя мне, погода стремительно поменялась, и разразился ливень. Многие с криками убежали, а мама, папа, мелкая, отец и брат остались у МОЕГО гроба. Даже Он ушел, в последний раз взглянув на надгробную плиту, на которой была моя фотография. Я помнила тот день, будто он был вчера. В тот день мы ездили на море, и отец сфотографировал меня на фоне неба, окрашенного в красный от захода солнца. Ветер дул сильный и волосы разметались, но на губах была самая яркая улыбка, так что я понимаю, почему мама с папой выбрали именно эту фотографию. Они хотели, чтобы их дочь всегда улыбалась. Пусть даже с такой фотографии.
- Боже, как же больно! – я закрыла голову руками и уперлась лбом в колени, зажмурившись.
- Наги!
От этого нечеловеческого рыка я вздрогнула и подняла голову, несмело приоткрыв глаз. Я снова была в своем подсознании, вокруг было темно, и тоже шел дождь. Представив, что он прекратился и снова светит солнце, я огляделась.
- Курама?
Его нигде не было видно, но стоило мне потереть глаза, как клетка появилась вновь, а за ней был и Курама. Его глаза обеспокоенно блестели, а хвосты метались из стороны в сторону.
- Где ты была, глупая девчонка?!
- Я…
- Какого черта я не мог до тебя дотянуться?! И как ты смеешь заставлять меня волноваться за тебя, жалкая смертная?! Не смей больше так делать, малявка!!!
- Курама, я и сама не…. Подожди, ты за меня переживал?
- А ты как думала, жалкая малявка?!
- Спасибо…
- Не смей!!!
Я лишь слегка улыбнулась и почувствовала, как на душе стало очень тепло. Стало заметно только сейчас, но он такой милый, когда смущается.
- Я сама не знаю, куда меня унесло. Перед глазами появились видения и…
- Какие видения? – насторожился Лис, посмотрев на меня так, будто он мня препарировать собрался.
- Я видела… похороны.
- Похороны? – удивленно моргнул Курама. – Чьи похороны?
- Мои, Курама, мои, – горько усмехнулась я, вспоминая слезы матери и мелкой. – Разве стала бы я смотреть на чужие похороны?
- И что там было? – осторожно поинтересовался Лис, снова ложась на пузо и скрещивая лапы, чтобы положить на них голову.
- Отнесли гроб к вырытой могиле, позволили родным и знакомым проститься с покойником и закопали, – сухо выдала я, скрыв глаза за челкой, а потом тихо пробормотала: – Я впервые видела, чтобы мама так рыдала. Ками-сама, да даже брат всплакнул!
- Только не снова, – мученически простонал Курама, накрывая глаза одним из хвостов. – У тебя снова истерика, что ли?
- Не боись, реветь не буду, – улыбнулась я, понимая, что на самом деле Курама не такой плохой, каким хочет казаться.
- И на том спасибо.
Я хмыкнула и собралась уже покинуть подсознание, когда Курама тихо произнес:
- Если снова прижмет, можешь использовать один из моих хвостов. Только сопли об него не вытирай!
- Аха-ха-ха, хорошо! Спасибо, Ку.
- Вали уже отсюда, малявка.
Я хохотнула и вышла из подсознания. Зайдя в ванную и взглянув в зеркало, и мне захотелось побиться головой об стену. Слезы все выплаканы, глаз покраснел, носом дышать не могу. Та еще красавица.
Умывшись, я вернулась в комнату и застала там Нару. Видимо сбежал из-под надзора Кушины-сан, пока та занята на кухне.
- Эй, скалолаз, – радостно поприветствовала я его, подхватив на руки и подбросив в воздухе, отчего ребенок захохотал. – Ты опять от Кушины-сан сбежал, да? Ох, негодник…. Вай!