Айвор засмеялся, а я изо всех сил постарался притвориться, будто это меня не беспокоит. Люди привыкли думать, что Бог Войны — это бессмертный воин, который буквально упивается кровью своих врагов. Но в сущности я был не таким. Да, я мог возрождаться столько раз, сколько мне было нужно, и в итоге не мог проиграть. Но когда я только подумал о том, сколько времени мне потребовалось, чтобы победить разбойников или Тёмных, то мои руки непроизвольно начинали потеть. Я действительно хорошо научился использовать свои способности, но всегда были неожиданные моменты, которые неизбежно приводили к смерти.
А эти маги, если они готовы были без всяких возрождений расправиться с Тёмными, должны быть очень сильны. Мне не хотелось снова испытывать на себе новые ощущения от их скиллов, будь то ледяные болты, огненные шары или что-нибудь ещё похуже, типа манипуляций или вытягивания жизни.
— Ты кажешься встревоженным, Алекс, — мелодичный голос Мортимэль прервал мои мысли. Её присутствие немного успокоило суматоху, копившуюся в моей голове, и когда я обернулся, то увидел взгляд полный доверия. — Я видела, как ты сражался с Тёмными. Если Данстан и его люди будут слишком безрассудны, ты справишься с ними без всяких проблем.
— Да, в голове у этого парня не так уж много мозгов, — сказал я и быстро рассказал ей о требованиях сына герцога. — Он не уйдёт без Эйлин, а она ни за что не бросит меня, так что этот придурок оставляет мне только один вариант — убить его и всех, кто встанет на моём пути.
Зелёные глаза прекрасной воительницы загорелись огнём.
— Я поклялась сражаться на твоей стороне, так что не забудь взять меня с собой, когда решишь покончить с ними.
— Да, но почему-то мне кажется, что будет неправильным убивать всех его людей. Данстан, я понимаю, он сам напросился, но остальные парни... они ведь просто выполняют его приказы.
До этого убивать было так же легко, как дышать. Разбойники в доме той ночью, когда я только появился, и жулики из трактира — они все пытались меня убить, так что их смерть была вопросом моей самообороны. Тёмные же и вовсе не были похожими на людей, поэтому я думал о них, как о монстрах из игры, которых просто нужно прикончить.
Естественно, если люди Данстана тоже будут желать мне смерти, то вопросы морали отпадут сами по себе. Но что, если бы был способ убедить их не драться?
— Если они вздумают скрестить с тобой мечи, то подпишут себе смертный приговор, — сказала Мортимэль, как будто проследив за ходом моих мыслей. — Не думаю, что есть какой-то способ отговорить их. Они дали клятву защищать своего господина, и даже перед угрозой смерти от Бога Войны они не станут терять свою честь.
— Там откуда я родом не много таких удивительных людей, — сказал я с улыбкой. — Большинство предпочтут спасти свою жизнь и наплюют на честь, как только запахнет жареным.
— Но ты не такой, — возразила Мортимэль и устремила на меня пронзительный взгляд зелёных глаз, будто собиралась заглянуть глубоко в мою душу.
— Ну, я бы совершенно точно не стал убегать от драки, — ответил я. — И я бы не поставил свою жизнь выше чьей-либо ещё. Если бы ты или Эйлин были в опасности, я бы пожертвовал собой, чтобы спасти вас.
— Да, я прекрасно это знаю, — кивнула прекрасная воительница. — У тебя высочайшее чувство чести. Это лишь одна из немногих причин, по которым мы связаны.
— Что же, я рад, что ты обо мне такого высокого мнения, — засмеялся я. — Мне льстит, что ты меня уважаешь.
— Ты заслуживаешь большего, чем моё уважение, Алекс, — сказала она, бросив на меня ещё один пронзительный взгляд. — Я уже говорила о своей любви к тебе. Но теперь мне нужно поговорить с кузнецом Рикертом. Он сказал, что у него есть «кое-что особенное» для тебя и, думаю, если мы собираемся сражаться с Данстаном и его людьми, то это «нечто особенное» будет очень кстати. Могу я ненадолго тебя покинуть?
— Да, конечно, встретимся там позже, я подойду, — сказал я, и она ушла прежде, чем я закончил предложение. — «Кое-что особенное»? Интересно, что бы это могло быть...
Я стоял и смотрел ей вслед несколько долгих минут. Что она имела ввиду, когда сказала, что я заслуживаю большего, чем её уважение? Она говорила о верности и доверии? Или что-то совсем другое?
— Какая фантастическая женщина, — сказал я себе.
Этот диалог только ещё сильнее расположил меня к ней и заставил захотеть узнать ещё больше.
Я бродил по городу без всякой цели. Просто ходил, чтобы немного отвлечься и привести мысли в порядок. Горожане, должно быть, уже были в курсе, что Данстан выдвинул Эйлин ультиматум, потому что на улицах было слишком оживлённо. Мужчины то и дело подходили ко мне, чтобы предложить свою помощь, но я заверил их, что городу ничего не угрожает и они могут спокойно заниматься своими делами.
Местные жители явно предпочитали быть на моей стороне, нежели на стороне напыщенного милорда или его отца герцога Фоделя, который сидел в своём замке в сотнях километров отсюда. И хотя я не сильно разбирался в политике этого мира, этот аристократ не очень хорошо справлялся со своей работой, раз случайно появившийся Бог мог быстрее разобраться с проблемами и завоевать к себе бескрайнее доверие горожан.
— Возможно, я смогу вам помочь, — мягкий голос позади меня заставил обернуться. Целительница Аника стояла с довольным выражением на миловидном лице. — Я слышала, что милорд Данстан хочет уничтожить наш город.
— Это — правда, — кивнул я, — Но мне кажется, что он и его люди не станут ждать, пока я намажу раны целебными зельями, так что, к моему большому сожалению, в этот раз алхимия не поможет. Вот если бы можно было подсыпать что-нибудь им в еду, чтобы отравить и тогда мне вовсе не придётся с ними сражаться...
— Отравить магов? — девушка тихонько засмеялась, — К сожалению, это невозможно.
— Тогда, боюсь, твои травы не принесут никакой пользы.
— Есть ещё кое-что, — она мотнула головой, приглашая меня следовать за ней.
Целительница привела меня в небольшой дом, который располагался недалеко от кузницы Рикерта, куда я собирался зайти позже. Этот дом выделялся среди всех других зданий, потому что был построен полностью из камня, за исключением черепичной крыши, на которой широкая труба выплёвывала в воздух тонкий белый дым. С левой стороны от здания находился небольшой огороженный участок земли, где росли всевозможные растения. Едва я приблизился на пять метров к входной двери, как меня поразил острый ароматный запах трав.
Прежде чем войти, я создал новую точку сохранения. Что бы ни поджидало меня внутри, я должен был быть готов ко всему, и уже привык проявлять себя в самом лучшем свете.
Я переступил порог и на миг остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Тёплый тусклый свет исходил от радостно потрескивающего огня в камине. Единственное окно было полностью завешено плотной тканью, а прямо под ним стояла кровать. Похоже, в доме целительницы была только одна комната, которая служила сразу прихожей, кухней, гостиной и спальней. Но она была больше, чем большинство квартир-студий в моём мире, так что это не вызвало у меня дискомфорта. К тому же, каждая вещь стояла на своём месте, поэтому создавалось впечатление идеально организованного пространства.
Кухня состояла из стола и раковины. В гостиной располагались два больших удобных кресла, стоявших у камина. В спальне была только кровать и маленькая тумбочка. А в прихожей было достаточно места, чтобы раздеться и повесить одежду на специально предназначенные колышки на стене.
Аника прошла к столу, и на приделанных к стене полках я увидел сотню различных банок. Каждая склянка была помечена, и я быстро понял, что все они отсортированы в алфавитном порядке. На столе лежала большая книга, открытая на странице, где подробно описывалось применение целебной припарки для выведения чёрной неизлечимой хвори у детей от нуля до пяти лет. Я подумал, не для той ли это девочки, мама которой подходила ко мне во время моего первого появления на площади.