Немец, расставшись с драгоценной поклажей, оглушительно завизжал и, выдернув из кармана пистолет, в упор выстрелил в оскалившегося парня.
Егору обдало жаром лицо, и что-то сильно толкнуло его в левое плечо.
— Ах ты нехристь! — сквозь сжатые от боли зубы простонал он и медленно осел на промерзшую землю…
Подоспевшие ватажники вытащили обоих пассажиров, учинили над ними расправу и лишь после этого кинулись помогать смертельно раненому коренному.
Получив образцы зеленого вещества, петербургский брат Людвига Кеммерера — Август Кеммерер не преминул напечатать сообщение о новом зеленом камне в немецком журнале. Этого было достаточно, чтобы он оказался «первооткрывателем» минерала. И это несмотря на то, что в нескольких русских журналах еще раньше появились статьи, подробно описывающие вновь открытый минерал. Так было велико преклонение перед всем иностранным! В труде одного тогдашнего русского академика, вышедшем лет через десять после описываемых событий, говорилось, что «первые сведения об этом минерале сообщены были Кеммерером А. Ф.» и далее: «Название дано минералу господином главным аптекарем Кеммерером А. Ф. в честь фельдмаршала светлейшего князя П. М. Волконского…»
И только сто лет спустя пермскими геологами Н. А. Игнатьевым и И. В. Беленьковым была восстановлена историческая справедливость…
ТАЙНА СТАРОГО ПРУДА
Пароход, на котором Андрей Волошин ехал на место нового назначения, прибыл в Частые поздно ночью. До деревни, где находилась разведочная партия, нужно было ехать на лошадях еще километров двадцать. В темноте на берегу Камы скоро удалось найти попутную подводу.
Возница оказался из неразговорчивых. Он лишь беспрестанно дергал вожжи и причмокивал губами, подбадривая лошадь. Но несмотря на его старания, телега двигалась медленно, переваливаясь из одной ухабины в другую. Волошин сидел на краю телеги, свесив ноги. Глаза скоро привыкли к темноте, и он стал рассматривать тянущиеся по сторонам причудливые силуэты кустов.
Голова была занята мыслями о предстоящих поисках волконскоита. Он уже не раз принимался ругать себя за выступление на совещании. Получилось, что напросился на новое место, опорочив при этом товарища. А ведь хотелось просто сказать о необходимости улучшения работ. Каждому присутствующему на совещании было ясно, что поиски волконскоита велись из рук вон плохо. Кто-то же должен был заявить это вслух. Но где уверенность, что у него получится лучше, чем у Мерзлякова? А что если месторождения волконскоита этим летом так и не будут найдены? Возможно, потребуется дополнительный год полевых работ… Согласится ли на это Ухтинский… И как обычно случалось у Андрея, гнетущие мысли сменились у него твердой уверенностью в успехе. И на заседании вел себя совершенно правильно. Если бы не выступил, то просто смалодушничал бы и теперь презирал бы себя за «дипломатическую» трусость.
За мыслями не заметил, как въехали в деревню, завернули в проулок и остановились у дома с темными окнами.
— Здесь квартируют геологи, — произнес молчавший всю дорогу кучер, сделав ударение на предпоследнем слоге непривычного слова.
Не успел пассажир соскочить с телеги, как она рванулась и загрохотала по засохшей дороге.
Андрей еле схватил свой мешок. Удивленный неожиданной прытью лошади, Волошин подошел к крепким тесовым воротам и постучался.
Встретила ночного гостя пожилая женщина в шали, накинутой прямо на длинную ночную рубашку. Узнав, кто приезжий, она зажгла керосиновую лампу и начала было хлопотать об ужине. Но Волошин категорически отказался от еды и спросил о квартирантах.
— А они тебя, милый, только завтра ждут. Лида ушла к фельдшерице ночевать, а парень на сеновале спит. Каждое утро его вилами промеж стрех бужу. Лихой он на спанье, — тихо засмеявшись, ответила хозяйка.
Проснулся Андрей, когда в окне еле брезжил синеватый предутренний свет. Стараясь не шуметь, сполз с высоких полатей. Долго возился около дверей, отыскивая многочисленные засовы и крючки. Выйдя в крытый со всех сторон двор, разыскал калитку и попал через нее на большой огород. Умылся ледяной колодезной водой, вышел по еле приметной тропинке в поле и направился к речке.
Перейдя речку вброд, он медленно зашагал вдоль обрывистого берега по сырой от утренней росы траве. Склон во многих местах был изрыт разведочными канавами и штольнями. Волошин переходил от одной ямы к другой, внимательно всматривался в породу. Его мучил вопрос — с чего начать? Сейчас ему предстоит первая встреча с работниками партии.