— А что, нельзя? — произнес Шмаков.
— Почему нельзя? Можно, даже нужно! — с улыбкой ответил мужчина, показавшийся вдруг Гошке знакомым.
— Чего? — удивился Леха.
— Да я тут вчера бумажник потерял… Выпил немного лишнего, ну и вот… Потерял.
— Мы не видели! — решительно сказал Гошка. «Откуда я его знаю? Откуда?» — стучало у него в мозгу.
— А заработать хотите?
— Чего заработать-то?
— Если вдруг найдете бумажник, уж будьте любезны вернуть, а? Я вам заплачу!
— Сколько? — сурово спросил Шмаков.
— Не бойся, не обижу! Понимаете, парни, у меня там паспорт одного моего корешка был… и водительские права… хрен с ним, с бумажником, да и деньги дело наживное, но вот документы чужие… Сами понимаете…
— Да мы тут все уже облазили. Я ножичек классный посеял, и нету. Был бы бумажник…
— Мы поищем, вы не волнуйтесь, — мило улыбнулся Гошка. — Но как нам с вами связаться, если вдруг найдем?
— Да я тут недалеко живу и каждый вечер гуляю с собакой. Я бы вам телефон свой дал, но не хочу, чтобы меня жена поедом ела. Она и так все твердит: не пей, не пей, а что делать, если от этой жизни душа горит…
— А вы в котором часу гуляете? — поинтересовался Гошка.
— С девяти до десяти, каждый вечер, в любую погоду…
— Понятненько-понятненько, — улыбнулся Леха, — вы не сомневайтесь, если найдем, не зажилим. Нам чужое без надобности.
— Вот и чудесно, молодцы ребята. Я на вас надеюсь.
— А какая у вас собака? — спросил вдруг Гошка, что-то смутно припоминая.
— Французский бульдог. Ну, я пошел. До свидания.
«Французский бульдог? Ну, конечно же, это тот самый тип! Просто в теплой одежде его не так легко узнать».
— Гошка, ты чего? — спросил Леха.
— Леха, мне это ужас как не нравится!
— Почему? Здорово! Только сунулись, а уже на след напали.
— И на какой след!
— Чего?
— Я этого мужика знаю. Он преступник, настоящий, он связан со всякими убийцами… И он искал бумажник Горенича, значит, явно связан с этим делом.
— Ну, это и самому плохонькому ежику понятно. Но откуда ты его знаешь?
— Помнишь, когда Ксюха под скамейку залезла?
— Ну?
— И разговор двух типов подслушала?
— Блин! Так это тот посредник, да?
— Именно!
— Охренелушки! Но это же здорово. Гошка, такие возможности открываются…
— Какие возможности, ты что?
— Гошка, какой самый короткий путь между двумя точками?
— Прямой, ясное дело.
— То-то же!
— Шмаков, ты что надумал?
— Выпросить у мамашки Горенича лопатник, можно без денег и даже без паспорта, и пойти к этому дядьке…
— И что нам это даст?
— Поглядим…
— Леха, это не шутки, тут надо сто раз взвесить…
— Семь раз отмерь, да?
— Да, именно, и не семь, а все семьдесят. Кстати, как ты считаешь, зачем ему бумажник понадобился?
— Наверное, чтобы следы замести, — предложил Леха.
— Ничего себе замел! Наоборот, только внимание привлек. Нет, тут что-то другое. Ему не бумажник нужен, а то, что в бумажнике. И это, Леха, не паспорт и не деньги!
— А разве там еще что-то было?
— Было, Леха, было!
— Что?
— Бумажка с какими-то буквами и цифрами. А если это так…
— Тогда что?
— Тогда его матери, Лидии Павловне, может грозить опасность. Эх, черт, надо было предупредить, чтобы она ни одной живой душе про найденный бумажник не обмолвилась.
— Поздно, брат, боюсь, она уже раззвонила про это…
— Да, история закручивается неслабая… Я так и знал. Раз рядом Тягомотина крутилась, жди беды.
— Ты сдурел? При чем тут Тягомотина?
— Ага, сдуреешь тут. Как теперь быть-то?
— Для начала, Гошка, давай позвоним Лидии Павловне и попросим никому про это не говорить, про лопатник то есть. А завтра надо собраться всей компанией и помозговать хорошенько. Два башки хорошо, а пять лучше.
— Шесть, — поправил его Гошка. — Про Маньку забыл?
— Точно, про Маньку забыл, дуролом, она, кстати, хоть и младше, а соображает будь здоров.
— Леха, пошли ко мне, позвоним, не с улицы же по такому случаю звонить…
— Ага, пошли! У тебя супчику не осталось?
— Осталось.
Телефон Лидии Павловны был долго занят.
— Впечатлениями делится, черт бы ее побрал, — ворчал Леха. — А потом тюкнут старушку — и привет. И чего у баб язык как помело? Ну кто ее просил делиться с кем ни попадя?
— Леха, не бухти! Может, она никому ничего и не сказала еще?
— Ага, как же! За каким хряпом она тогда на телефоне висит?
— Может, и к лучшему…
— К лучшему? Как это? — недоуменно спросил Леха.