Газоны = яркий сардоникс.
Дальберия рисует тени.
И как медовый рой весенний,
Цветы развесил тамариск.
Пусти меня, пусти меня, пусти меня…
Прости меня, прости меня, прости меня…
Страсть отпылала душными волнами.
Нет больше нас. И ничего меж нами.
Любовь?! О чём ты?! Выдумка не более.
А твоя нежность = лишь обман тем более.
Жизнь кончена. Желания пропали.
Неважно всё. Тоска кровавей стали.
Горит земля. Взрываются события.
Подвалы превратились в общежития.
Как можно жить, когда война всё длится,
Не ненавидеть яро и не злиться?!
Тягучий майны клич, в бездушный отклик дня:
Пусти меня, пусти меня, пусти меня…
Пусть по утрам, по ресницам играя,
Солнечных лучиков нежная стая
Лёгкою лаской коснётся щеки,
Тронет проснувшихся губ уголки.
Что тебе снилось, всё то уж далече.
Птиц за окном гомонливое вече,
Тихо вплывают по леса канве
Воды, туманами по синеве.
Скоро пробудятся грядки, бурьяны,
Радугой цвета раскрасит поляны,
Вспомни, проснувшись, что это весна,
И улыбнись из объятия сна.
Жизнь моя в ранах и соли,
Так порой странновата,
Вроде и воля, и поле,
Но режет ноги стерня.
И если общаюсь сквозь боли
Я с убийцами брата,
То почему б не общаться
Мне с убийцей меня.
Обманчиво приятный день,
Куда ни взглянешь всюду тень.
Но все приятности обман,
Завис шарав, а не туман.
Как зонтик неба карусель,
Песков, истёртых в пыль, метель,
Почти не видно, чуть дрожа,
Покроет город, словно ржа.
Машины, лавки, жалюзи…
Всё будет полностью в грязи.
И так живём. Порой вздыхаем
За тем чего не понимаем,
Приняв за добрый интерес
Пустого любопытства пресс.
И радость чудится нам там,
Где ходят слёзы по пятам.
Он к славе полз за этажом этаж,
То мата грязь, то глупый эпатаж,
Возможно доберётся. Кто же знает
Чего в природы звеньях не хватает?!
Ей важен равновесий результат,
Где роль свою играет каждый гад.
Прокол в орешке виден не всегда.
И только лишь со зрелостью плода
Понятно станет, что ядра в нём нет,
В скорлупке мусор да фекалий след.
Личинка, что изгрызла всё под ней,
Взлетит жуком в расцвет весенних дней.
Блеск технологий сменит антураж,
Но тот же психологии типаж,
И грязный мат, и глупый эпатаж,
И от него впадающие в раж.
История, как мощь стихий отпад,
Переиначит факты и расклад.
Она чуть подала сигнал,
И тут же он метнулся к ней,
Чай недопитый остывал
И резко потемнел дисплей…
Заглянешь в строчки и поймёшь,
Что дальше только драма…
Цитаты часто дарят ложь,
Хоть лжи в них нет ни грамма.
И только лишь оригинал[5]
Исправит положение.
Обрывки текста, как вокзал:
Любое направление.
Вы б тоже стали ревновать?!
Но так смешна причина,
Ведь это кончила стирать
Стиральная машина.
Был прав Экклесиаст, на свете нови нет!
Над старостью вовсю стебётся интернет.
И я смеюсь, с улыбкой вспоминая,
Как удивляла женщина седая
С накрашенным лицом в сетях морщин…
Уже давным-давно сама такая,
Стара я, а душа всё молодая.
На молодёжь сердиться нет причин.
Мы видим всё сквозь возраста окно.
Так пусть подольше будет им смешно.
В том краю, где вечный вечер
В золотых сплетеньях окон,
Речки говорливой речи,
Листьев красочных мазки,
За кустами розы чайной,
Воздух дышит светлой тайной,
Что вплела в узорный кокон
Чувств нежнейших узелки.
Струйкой дыма от каминов
Время тянется под тучи.
Отражение карминов,
Хризолитов в неге вод.
Лет промчалась вереница.
И туда не возвратиться,
Только сладостью тягучей
Сердце трепетно замрёт.
Что грустить нам понапрасну
За былыми чудесами?!
Мы уйдём, миры угаснут,
Как огарочки свечей.
Словно древняя былина,
Жизни музыкой, картина,
Всех событий голосами,
Что давно застыли в ней.
Тир, тигли, зеркало, зерцало…
Всё отразилось и пропало,
Слетев как трепетавший лист.
Осталась тайна сожаления,
Примечание 5
Обрывки создают ложное цитирование: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего». Оригинал: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Но кому-то помешала правда. А «Око за око. Зуб за зуб» превратилось в свою противоположность, из акта справедливости в орудие мести и бесконечной вражды.