После нескольких часов скитания по улицам Берта начала скулить, ворчать, вредничать и потихоньку действовать нам обеим на нервы … Мы забрели на какой-то безлюдный пустырь, я уже не помню, как мы там оказались, но факт остался фактом: мы втроем были уставшие, и уже стало совсем темно. Вдруг позади не очень близко послышались чьи-то быстрые, порывистые шаги, нам показалось, что было несколько человек. Мы были слишком напуганы, чтобы оглядеться, поэтому просто переглянулись с подругой испуганными взглядами, поняли друг друга без слов и рванули со всех ног. Я бросила Берту, потому что устала таскать сумку и поводок, считала, что сумка важнее, позже послышался шум лая нескольких собак, наверняка, голодных. Я не знаю, сколько мы бежали, но лай продолжался недолго, что очень удивило нас. Мы перебежали через пустырь, и нашли дом без домофона, в который можно было зайти и переночевать в подвале. Мы ни о чём не думали, быстро перекусили и, несмотря на большой стресс быстро уснули. На следующий день нас разбудил дворник и выгнал из нашего временного укрытия, мы даже не успели понять и вспомнить, что тут делали. Как ни странно, светило солнце, и оно было теплее, чем обычно, но, несмотря на это чувствовала я себя ужасно, так как меня начала беспокоить совесть, ведь я абсолютно не понимала, где моя собака и, вообще, почему я опомнилась так поздно. Хотя я должна была обрадоваться тому, что, наконец, избавилась от неё. Мы что-то поели на лавке и потом, я предложила опять пойти на пустырь, потому что думала, что меня там ждёт Берта, а её нужно покормить. Подруга долго сопротивлялась: и идти на пустырь не хотела; так как там недалеко были наши дома и нас мог кто-нибудь увидеть из знакомых или родных, но я её все же уговорила. Чем ближе мы подходили к пустырю, тем моё плохое предчувствие становилось всё сильнее и сильнее, но я не понимала, почему. Позже стало понятно, что оно меня не обманывало… Пустырь был также безлюден. Во время всей дороги я долго звала Берту, до пустыря и уже, когда мы были на нём, но она не откликалась, и, лучше бы я не знала почему. Порода была маленькая, поэтому я думала, что не вижу её, потому что она слилась с травой, по крайней мере, я надеялась на это, но нет. Чем ближе мы подходили к противоположному концу пустыря, тем больше мы видели пятен крови, и было не понятно, откуда они, ведь для птицы их было слишком много, а для человека слишком мало, поэтому эта кровь принадлежала либо кошке, либо собаке. Я была права. Когда я отыскала в траве окровавленный ошейник, принадлежавший Берте, всё встало на свои места. Мы недолго слышали шум собак, так как она не побежала от них, а осталась там одна против стаи бродячих собак, она хотела защитить нас, но голодная и уставшая, а тем более в несколько раз меньше их, она не понимала, чем это может для неё закончится. Они загрызли мою девочку! У которой, просто не было сил сбежать из-за меня, так как я её даже не покормила и оставила, думая только о себе… В ту ночь, я даже не думала о том, что она всё равно любила меня и была готова на всё ради меня, хотя я считала её бременем и мне совсем было на неё всё равно. Нельзя сказать, в каком я была потрясении, мне стало так плохо, я не могла идти дальше и неожиданно начала сильно плакать, не имея возможности сдержать слёзы. Я надеялась на поддержку подруги, но она совсем меня не понимала, так как у неё никогда не было никаких домашних животных. Она только начала говорить, что не надо устраивать тут драму и рыдать, это всего лишь какая-то собака, тогда, мне стало ещё хуже. Сев на траву, я просто громко плакала, уткнувшись в колени, в это время моей подруге, видимо, надоело меня ждать, и она ушла, взяв с собой, мою сумку, однако тогда мне было уже всё равно. Не знаю, плакала я несколько минут или часов, но в таком положении я, вдруг почувствовала, что кто-то прикоснулся к моему плечу, это оказалась наша соседка этажом выше, милая бабушка; она была очень рада, найдя меня и скорее, повела меня домой. Я была не в силах сопротивляться, поэтому пошла вместе с ней, да и идти мне было некуда. Мы с ней не тесно общались, но мама, видимо подняла на уши всех. Дома, на удивление приняли меня без укоров, мне стало так стыдно, ведь я сама не понимала, зачем я это сделала, родителям сказала, что Берта убежала, так как не хватило совести сказать правду.