— А как вы жить вместе стали?
— Да как стали? Как все, так и мы. Пролечились сначала. Оба. В диспансере.
— Подожди. Презервативы ж уже были в 90-х? Не каменный же век.
— Ой, что ты понимаешь, молодёжь! Это ж любовь. Страсть! Какие там презервативы?! И не думали-то про них. Я дом достроил. Марина сказала, что замуж выходила не для того, чтобы у плиты стоять и со шваброй по дому бегать. Я женщину нанял, потом ещё двух. И вот, не поверишь! Два высших образования ей купил, курсов сколько она прошла и по этикету тоже, с каким количеством людей каждый день общается, косметологи и маникюрщицы — самые лучшие, магазины по всему миру — самые дорогие, денег в неё, сил и времени вложено, как ни в кого. А она. Она, всё равно — малолетняя шлюшка с идиотскими замашками и таким же лексиконом. Мы ж даже без детей отдыхать ездим! Потому что Марина устала! Где она, блядь, устала?! По массажисткам таскаться?! — прихлебнул ещё коньяку и хлопнул рукой по столу, — Убью суку!!!
— Ну, ладно тебе... — протянула я руку в успокаивающем жесте, — Нельзя же так. Сколько лет вместе. Должно же когда-нибудь и взаимопонимание настигнуть.
— У меня такой корт теннисный охуенный! Ты в теннис играешь?
— Нннет. — немного ошалела я от резкой смены темы.
— Зря. В 90-е все играли. Мэр Москвы играл и все играли. Вся страна. Модно было. Хорошая игра. А в сауну ходишь?
— Тоже нет. В бассейн с удовольствием. У тебя бассейн есть?
— Ты меня-то за лоха педального не держи. — обиделся Марат, — Конечно, есть. С подогревом. Хоть зимой в мороз ныряй.
В зал вошёл Сергей:
— Юль, нам пора. Поехали. Всё, Марат. — пожали друг другу руки, — Ничего не думай. Все всё поняли.
Марат покивал и пьяно качнувшись, повис на мне:
— Хороший ты пацан, Юлька. Правильный. Приезжай в гости. Хочешь — сама, хочешь — с Серёгой. С другими мужиками только не приезжай. Рассержусь.
— Ок. Ты, давай, тоже. Держи себя в руках. Всё будет хорошо. Рада знакомству.
Расцеловались и на том разошлись.
Половину дороги ехали молча.
Вот что нужно этой женщине для счастья, чтобы не закатывать столь отвратительных спектаклей? Одета, обута не абы во что, накормлена не абы чем, двое чудесных деток, любой уход за собой, отдых во всех частях света и когда пожелает, дом полная чаша. Нет, ну понятно, что накопилось за совместную жизнь претензий к супругу, но не до такой же степени! Как вообще можно так себя вести? Тем более на людях! Или можно? Или так и нужно? Не. Принародно визжать матом с мордой цвета прищемленной залупы? Нахер.
По юности я была добра и неопытна. И даже не могла предположить, что бывает такой тип людей — чёрные дыры. Представьте эдакую воронку, а внутри зияющую бездонную дыру. Под действием сил центробежных и центростремительных всё попавшее в радиус захватывается, пользуется и частично пожирается ненасытным нутром. Казалось бы, если убыло в одном месте, то должно прибыть в другом. Но не в этом случае. Всё попавшее внутрь исчезает безвозвратно и служит одной цели — расширять воронку для большего действия. Без какой-либо ответной реакции. Такие люди забирают у других реально всё — энергию, силы, материальные блага. Причём, под действием вышеупомянутых сил человек будет поворачиваться и выкручиваться до тех пор пока не окажется совершенно пустым. И когда больше ничего не останется, кроме оболочки, она без труда всосётся. Как у Твардовского: "Ни приметы, ни следа." И не дождаться ни благодарности, ни проявления совести.
По наивности, я полагала, что всегда можно поговорить, договориться, объясниться, убедить, в конце-концов, надавить и человек и какая-то конкретная ситуация если не изменится, то уж точно не повторится. Нет. Это суть. Принцип и смысл работы воронки. Вот понимаете, как стол. Допустим, деревянный стол. Хоть покрась его, хоть тканью обтяни, хоть металлом обшей, а по сути он, сука, всё равно деревянный. Даже если выглядит иначе. И сколько деревянный стол не убеждай, не воспитывай, не переставляй в разные комнаты (читай — изменяй круги общения), он не станет ни стеклянным, ни оловянным. Так и с людьми. Можно только принять. Ни больше, ни меньше. Внутренность останется прежней. И рано или поздно её станет видно. Когда протрётся красивая ткань, накинутая сверху. Или проржавеет металл. Или человек, уже совершенно пустой, наконец поймёт, что произошло. А уж подходить близенько к чёрной дыре, чтобы вразумить и кидать в неё любыми ресурсами с целью насытить и заткнуть — занятие идеальное в своём безумии.
— Как тебе Марина Анатольевна? — прервал молчание Серёжа.