Слушать всё это было совершенно невыносимо.
Иногда мне удавалось свалить с папой на авторынок. Там не было ничего для меня интересного — машины, запчасти, автохимия и толпа праздно шатающихся мужиков, но там, к счастью, сто лет никого не интересовала моя личная жизнь и комплименты отвешивались в первую очередь папе: "Какая у тебя красивая дочка выросла!", папа гордился, задирал подбородок и говорил: "Вся в меня!".
Я пыталась чередовать походы на вещевой базар с мамой и на авторынок с папой, но дома неизбежно ждал скандал, инициированный заревновавшей стороной с упрёками: "Ты всегда больше любила папу!" — орала мама и : "Ты всегда больше любила маму!" — орал папа. Должна заметить, что испокон моего умения внятно говорить и относительно ясно мыслить, следствие "Кого ты больше любишь — папу или маму?" мира и взаимопонимания в семье не прибавляло, а лично меня по детству доводило до форменной истерики.
По графику, после обеда, начинался "воспитательный процесс".
— Вон! Людкина Светка! Уехала в Ростов и вернулась домой беременная!!! — восклицала мама.
— А у Валерки две дочки, которые близняшки, уехали в Воронеж. И одна нормальная! Учится! А вторая родила! Ещё и скрывала! А её бросили и приехала с дитём на папину шею! Бессовестная! Замуж-то её не взяли! Сидит теперь дома! — вторил папа.
— А соседка Вика забеременела, а её парень сказал аборт делать, а её мама Катя сказала, что если делать аборт, то пусть расходятся, а то он потом женится и себе родят, а Вика, несчастная и бездетная будет с собакой гулять как твоя учительница Наталья Владимировна! И поженили их! Пусть рожают! — добавляла мама.
Вывалили на голову информацию обо всех неудачных беременностях-родах-отношениях и у меня задёргался глаз. Может, от децибел, конечно.
Начинался следующий этап.
— Только попробуй приехать домой беременной и бросить учёбу — мигом на улицу вышвырну! — орал папа. — Я тебе не Валерка! Хер знает чьих детей кормить не собираюсь!
— Ты слышишь, что тебе отец говорит?! Что ты молчишь?! Получи сначала профессию, чтобы ребёнка на ноги поднять, а потом рожай! Умей нести ответственность за свои поступки! А то ноги раздвигать научатся, а потом — мама с папой корми! Ты же глупая! Страшненькая! Толстая! Думай своей головой! Так, на раз-другой потаскать. Кто захочет на тебе жениться?! Так и будешь одна с дитём колотиться! — срывалась на визг мама. — Я, вон, не ты! А и то сколько проблем, чтоб мужа в семье удержать! От тебя же, дуры, сбежит через день!
К поезду, к дёргающемуся глазу начинал дёргаться правый угол губ.
— Чё ты кривляешься, лярва? Думаешь оно нам надо — твоих выблядков на ноги поднимать?! Сама учись!
На вокзале следующая стадия:
— Да что ж ты так на мало приехала?! — голосила мама.
— Да мы ж тебя любим! — причитал папа.
Я оправдывалась учёбой, коллоквиумами, сдачами и пересдачами.
Ночь в поезде и на ближайшие пару месяцев я была избавлена от пыток родственной любовью и заботой о моём будущем, благо сотовая связь была дорогой и информация с нравоучениями ко мне поступала дозированно и по графику созвона.
20
Октябрь 2003 г.
Двое суток я восстанавливала, пошатнуТУЮ своими ближайшими, психику. На третьи позвонил Сергей.
— Привет.
— Привет.
— Как дела?
— Нормально.
— На будущей неделе собираюсь в Черноземье, могу тебя домой закинуть.
— Нет, спасибо. Только приехала и отдышалась от радости общения с дорогими родственниками.
— Понял. Юль, прошу одолжения.
— Проси.
— День рождения Марата. Нас пригласили. Вдвоём. Пожалуйста, не ставь меня в неудобное положение и не заставляй объясняться почему я пришёл один.
— Я подумаю. — пожала я плечами, будто меня видно.
— Юль, я часто тебя прошу?
— Ок.
— Это "да"? Тогда ещё. Твоё чёрное платье уже видели все и не по одному разу. Давай, пожалуйста, купим новое? И не чёрное?
— Многовато просьб... — протянула я, но внутренняя шопоголичка взликовала.
— Я завтра заеду после обеда? Идёт?
Как бы я не злилась, подозревала и самоутверждалась, но предстоящая покупка очень резко подняла настроение. У Сергея был отличный вкус плюс возможность позволить мне то, что я сама себе не могла. Хотя, по-честному, кроме недорогого секонд-хенда я ничего не могла. Даже не сток. Сучка продажняя.
На следующий день мы приехали в один из самых дорогих магазинов готовой одежды в нашем городе, задумчиво пошлялись по торговому залу, нагребли ворох платьев, но я уже точно знала что возьму.
— Серёж, как?
— Твою ж... — округлил глаза Сергей, — А хоть чуть скромнее в той куче ничего не нашлось?
На тонких бретелях, с полуголой спиной, песочного цвета, шифоновое платье в пол.
— Ааа... — затроил он. — Ааа, бюстгальтер куда надевать?
— Чё тебе речь потянуло? — подколола я. — А, никуда. Не подразумевает.
— То есть, хочешь сказать, вот так и будет?
— Ага! — кивнула я.
— Юля, не постесняюсь и скажу, платье такого же цвета как твоя кожа и на первый взгляд ты выглядишь совершенно голой.
— Ну, и ладно. Но если ж присмотреться, видно что на мне платье? — пожала я плечами. — Не просвечивает же?
— Вот да! Очень не хватает, чтобы оно ещё и просвечивало! Я махал такие карусели. Давай что-то на верх смотреть... Ибо, если присматриваться на наличие или отсутствие платья, то все гости обоих полов из всего праздника увидят и запомнят только твои соски!
— Как ты? — заржала я.
— Да, блядь! Как я!
Так же были выбраны кожаная короткая куртка бежевого цвета с лёгкой золотинкой, бежевые туфли, и соответствующее бельё. Подходящая сумка имелась в наличии дома, а в магазине, кстати, не имелась.
— Давай вместе пообедаем? — предложил Сергей.
— Давай! — радостно согласилась любительница пожрать. — Шаурмой!
— Шаурмой?
— Ага! Я знаю тут недалеко на базаре прекрасное место. Там ребята-армяне тааааакую шаурму готовят! С ума можно сойти!
— Нормальная?
— Ну, я пока не травилась и авось не сегодня.
— Я имел в виду, ты — нормальная? — засмеялся Сергей.
— Ой, ладно тебе! А то ты не знаешь ответа на свой вопрос! Идём!
Через полчаса мы сидели на лавочке сквера, поедали вкуснейшую шаурму, запивали томатным соком из пакетов и блаженно щурились на заходящее октябрьское солнышко.
— Я весь в соусе! — возмущался Сергей.
— Ага. Гля как уляпался. Хлеще меня! Ты ж ешь её неправильно! Вот смотри. Сначала здесь кусаешь, а потом здесь. Потом чуть поворачиваешь и кусаешь тут. Вооот! Видишь, и всё аккуратно получается.