— Ты нормальная? — спросил Роман. Маша тоже несогласно замычала.
— Можно его отрезать. Ну, хотя бы по эту часть, которая застряла. Тем более, что ты говоришь — большой. Вот чуть и укоротим. Он тебе очень целиком нужен? А из Машкиных зубов уж как-нибудь выковырнем.
Рома просто вылупил глаза, а Маша замычала уже согласно.
— Можно попробовать выбить Маше зубы, но они крепкие и мы заодно отобьём и Роме его сокровенное. Исключаем вариант. Если у кого-то есть какой-то разумный вариант — самое время озвучить.
— Лучше всего вызвать им "скорую помощь". Без самодеятельности. — подал голос Сергей, — И пусть они что хотят, то и делают.
— Не, мы до "скорой" не дойдём.
Маша явственно захрюкала.
— Тем более, что у Машки мама там работает!
— По закону подлости, который, как известно, сильнее закона гравитации, она и приедет. Час от часу не легче. Ну, давайте пробовать сами. Мне кажется, что если воткнуть что-то между её зубами, то сверху станет чуть свободнее и можно будет выдернуть застрявший кусок Романа... Может, нет. Маш? Встанешь в позу "рыбом"? А то так не достать..
Маша начала подниматься, а Рома орать.
— Терпи, казак, атаманом будешь! — похлопала его по плечу, — Или атаманшей. Как пойдёт.
— Ты долго будешь над нами издеваться?! — снова возмутился Рома.
— Я?! Издеваться?! Ни в коем разе! Поддерживаю юмором боевой дух! Кстати, Маш. Тебе что-нибудь надеть? Шорты там? Или простыночку сзади накинуть?
Маша кивнула, Роман опять заорал.
— До чего ж мужик визгливый тебе, Машка, попался... Не позавидуешь! Так. Пошли искать инструменты. Надо ж как-то разлучать... А то, вон, отёк уже полным ходом. Дальше хуже будет. Или вы уже привыкли и так оставить?
Накинули на Машу простынь.
— Серёж, чё тебе напоминает? — вполголоса спросила я.
— Напоминает? Я такое первый раз вижу!
— Ну, на кентавра же похоже! Ну? Особенно с этой простыней на крупе! — заржала я.
— Юля! — захохотал Сергей.
Сняли простынку, надели шорты.
Через пять минут снесли в кучу: набор отвёрток, шило, набор разномастных ножей, в моей сумке нашёлся одноразовый скальпель и юморной Паша принёс бейсбольную биту с комментарием: "Ну, если всё остальное не поможет!"
Снова, уже слаженными движениями, смыли кровь.
Рома с дикими глазами, Маша в шортах как путняя, я со стороны входа в Машкин рот, лезу ножом с самым узким лезвием, предварительно подзатупленным и продезинфицированным алкоголем и фламбированием, в зубную щель, а Сергей через моё плечо осуществляет освещение.
— Вот только не знаю к кому острой стороной... К Роме, который куда попало самое ценное суёт? Или к Маше, которая что попало в рот тянет? Голосуем! Хотя, на самом деле, это очень прекрасно, что уздечка до десны не достала и осталось место нож воткнуть... Но ты, Маша, всё равно к стоматологу сходи, брекеты там поставь. Нахер такие приключения... А вообще. Если вопрос поставить на ребро. — полностью завладела я вниманием публики и, заговаривая всем зубы, воткнула кончик ножа в щель.. — И рассмотреть его с другой стороны, то есть, с биологической точки зрения, то северное сияние никак не влияет на половую систему майского жука!
К счастью, толщины лезвия хватило, чтобы верхняя часть зубов на чуточку, на сотую долю миллиметра, развинулась и поняв, что дальнейший люфт невозможен, на последнем слове свободной рукой дёрнула пленника вверх, едва не вывихнув Машке челюсть.
Все выдохнули.
Рома заорал и снова закапал кровью, но это уже херня.
Другая проблема — у Маши рот не закрывается и я, всё-таки, поранила десну.
— Так, в Машку влейте коньяку, а ты, раненый боец постельного фронта, пошли со мной, обработаю и перевяжу.
Обработала, пошутила, что "До свадьбы заживёт!", намотала пару метров бинта, завязала сверху пышный бант.
— А бант зачем?
— А шоб красиво! Иди Машке покажи. Ей особенно понравится.
У Маши на каком-то шприце коньяка отпустило сведённую судорогой челюсть и рот начал открываться и закрываться исключительно по её желанию.
Начиналось чудное осеннее утро.
На веранде компания молодых людей сосредоточенно и молча лакали из бокалов, пытаясь заглушить в своей памяти события прошедшего часа.
— А давайте варить шулюм? Раз уж не спим. — предложила я.
— А ну его в жопу! — хором ответили все и расползлись спать.
— Зануды!
6
1991 год. Мне 6 лет.
— Вот смотри. Это пистолет. Он будет лежать всегда здесь, — папа открыл кладовку, положил пистолет на полку и снова взял его, — Он заряжен. Понимаешь, что это значит?
— Да.
— Если выбивают двери или лезут через балкон, оцени — успеешь ли ты вызвать милицию. Тебе нужно будет назвать наш домашний адрес. Назови.
— Милиция "02", — и называю домашний адрес.
— Правильно. Затвор ты не передёрнешь, поэтому нажми сюда. Как только увидишь человека — стреляй и беги. Не нужно брать ничего. Просто беги. Какая есть. Хоть в трусах, хоть в пижаме.
— А если я кого-нибудь убью?
— Не должна, но если вдруг — не бойся. С этим будем разбираться потом. Твоя единственная задача — остаться живой и по возможности здоровой. Никогда никого и ничего не бойся. Ясно?
— Да.
— Давай сначала. Ты уже большая девочка, первоклассница. Ты сама ходишь в школу и обратно. Если к тебе подойдёт на улице человек, знакомый или незнакомый, и скажет, что его, или её прислали твои папа или мама. Возможно, они даже будут знать как нас зовут или даже фамилию. Что ты будешь делать?
— Я спрошу кодовое слово.
— Пароль.
— Пароль. — соглашаюсь я.
— Если тебе его не назовут и потащат, например, к машине.
— Я буду громко кричать "Это не мои родители!"
— И?
— И... Плохими словами.
— Дочь. Это называется мат. Матом можно. Иногда нужно. Иногда очень нужно. Тебя должны увидеть и услышать как можно больше людей.
Я киваю.
— Ори так, будто тебя заставляют борщ есть! — улыбается папа, — Если вдруг ты оказалась в незнакомом, опасном, непонятном месте, но у тебя есть возможность позвонить?
— Я позвоню домой или дяде Боре.
— Номера помнишь?
— Да. — называю по памяти номера телефонов.
— Отлично. Кодовое слово?
— Синхрофазотрон!
— Молодец. Пистолет на улицу не носить, не играть, никому не показывать и не рассказывать.
— Я поняла.
— И пусть тебе никогда не пригодится всё, что я сказал. — обнимает меня отец.
В начале 90-х в моём родном городе было неспокойно, как пожалуй, и во всей стране. Поэтому, родители с самого раннего детства вбивали в мою беззаботную и легкомысленную голову приоритеты жизни, здоровья, чести и достоинства. Отстаивая вышеперечисленное, мне разрешали драться. Ну, то есть, нужно было после драки, объяснить родителям почему я не могла иначе и что конкретно меня задело или что мне угрожало. Как ребёнок, активно участвующий в жизни двора с большим количеством разновозрастных детей, из которых некоторые уже были совсем не дети, скажу вам — ситуации случались весьма разнообразные. От безобидных, до вполне себе способных возмутить.
— Валя! Твоя Юля обматерила моего Юру! — возмущалась в дверях соседка.
— Люда, твой Юра, который на 4 года старше моей Юли, отбирал у неё санки на горке, — была уже в курсе произошедшего мама, — ударил Юлю и толкнул её в снег. Юля дала ему сдачи, порцию мата и забрала обратно отобранное у неё имущество, — Правда же, Юра? Так было? — обращается мама уже к десятилетнему заплаканному, оскорблённому и с синяком под глазом Юре.
Юра молча кивает.
— Или, Люда, ты хотела, чтобы моя Юля никак не ответила на агрессию старшего мальчика, отдала ему свои санки и в литературных выражениях пожелала хорошо покататься? Тем более, что Юра, начал далеко не с просьбы.
— Нет, Валя! Но не матом же!
— Люда, ей разрешил папа. Если у тебя есть претензии и дополнительные комментарии по этому вопросу, наш папа будет дома после 20.30.
— До свидания, Валя.
— Всего хорошего, Люда.
И мимоходом нравоучение мне:
— Всё правильно. Своё не отдавай и чужого не бери.
Ну, или.
— Валя! Твоя хулиганка Юля била моего Вову головой об стену, пока его не отбила Надя с третьего этажа! Так она ещё и на на неё кидалась.
— Всё верно, Таня. А ты спросила у Вовы за что он получил?
— Валя! Такое поведение у девочки — это ненормально!
— Таня. Ненормально — когда четырнадцатилетний пацан зажимает шестилетнюю девочку в подъезде, задирает ей юбку и лезет в трусы. Поэтому, закрой свой рот и занимайся воспитанием СВОЕГО ребёнка. Если у тебя остались вопросы, то давай их будем решать на любом уровне. От "дети разберутся сами" до суда. Могу предположить, что твой сын сделал правильный вывод, получив пиздюлей от шестилетки.
— Я поняла. Поговорю с ним. До свидания, Валя.
— До свидания, Таня.
И мне:
— Никто без твоего согласия не имеет права к тебе прикасаться. Ты растёшь. Всё правильно сделала.
Обо всех спорных ситуациях родители знали из первых уст. И всегда правду. Но защищать себя я могла только на улице.