Я вылетела из палаты и услышала, как она возмущается, что набирают каких-то дур, а им терпеть.
Расстроившись, я отправилась в процедурный и передала отказ медсестре. Девушка лишь по-доброму улыбнулась и посоветовала не киснуть, так как та дама – особый случай.
Но я села на кушетку в кабинете и чуть не расплакалась. Настроение и так было не очень после пар, а тут еще обозвали.
Может, я действительно ни на что неспособная дура?
Последующие часы у меня все валилось из рук. Чтобы я никого не покалечила, меня отправили в ординаторскую. Там я прилегла на диванчик и задремала.
Снились мне облака и молнии. За спиной развернулись огромные черные крылья, и я пыталась улететь от кого-то, кто хочет меня убить. Но как бы я ни старалась, все равно оставалась на месте. Он все приближался и когда настиг меня, я увидела, как блеснули его крылья в очередной вспышке молнии. Как только он кинулся ко мне, я закричала.
Проснулась я оттого, что Вика трясла за плечо и просила открыть глаза. Яркий свет заставил зажмуриться. Все горело. Тело, лицо, веки. Больно было даже шевельнуться. Вика обеспокоенно потрогала мне лоб.
— У тебя температура, Алис, и, судя по всему, немаленькая. А еще ты кричала во сне. Опять.
— Опять? А когда это я кричала? — промямлила я.
— Ты знаешь, после того случая в подворотне я часто слышала как ты кричишь. Поначалу приходила проверить, не убивает ли тебя кто-то, но потом перестала. Надеялась, что пройдет…
Она вынула из аптечки градусник. Спустя пять минут он показал почти сорок. Вика быстренько ушла и вернулась с таблеткой парацетамола. Набрала мне стакан воды и подала все вместе.
Я с трудом дотянулась, чтобы принять таблетку, и свалилась обратно на диван. Примерно через полчаса температура начала падать. Дико захотелось спать. Дорогу домой на автобусе даже представлять не было сил, поэтому Вика вызвала такси, и нас довезли за считанные минуты. Я еле нашла силы, чтобы переодеться, и снова свалилась в постель.
Практически пять дней я провела дома, бесконечно засыпая, либо сбивая температуру, которая росла и росла. К выходным заметно полегчало. Тогда Вика забралась ко мне на кровать и поделилась новостями из академии.
— В первый же день анатомии не было, представляешь? — возбужденно вещала подруга. — Максим Анатольевич отмечал отсутствующих, спросил, где Малышева, и, услышав, что ты болеешь, собрался и, не сказав никому ни слова — ушел. Как думаешь, что это было? Он не приходил?
Я внутренне скисла после рассказа подруги, вдруг понимая, что очень скучаю по нему. Но сделав вид, что все нормально, улыбнулась:
— Если и приходил, то я не заметила. А если бы и заметила, то списала бы на бред от лихорадки.
— Тогда действительно странно. Но он каждый день на лекции искал тебя глазами и хмурился, – добавила Вика.
— Откуда ты знаешь, что он искал глазами именно меня? — погрустнела я и тихо прибавила: — Мне тоже казалось, что я вижу какие-то особые знаки внимания от него, но потом вышло, что я просто их выдумала. Он, видимо, со всеми так общается.
Я решила сменить тему и спросила, что еще нового.
Вика тут же пустилась в разговоры:
— Егор облажался на практике. Пришел то ли пьяный, то ли с похмелья, и его отстранили на несколько дней. Оля начала встречаться с Игорем, нашим одногруппником. Теперь они каждую лекцию сидят рядышком. Кристина и Ира, как всегда, ходят задрав нос. Больше ничего необычного, все как всегда.
Я была очень благодарна подруге за то, что она обошла тему с моей больной влюбленностью. Вскоре Вика отправилась спать. А я прикрыла глаза и, провертевшись час, выбралась из постели и подошла к окну. На улице было темно и спокойно. Небольшие серые облака прятали то звезды, то луну, серебряный свет которой обволакивал все вокруг. Легкий ветерок пробежался по тонким веткам большого дерева и улетел в поисках свободы. Как же хочется, как тот ветерок, ощутить вольные просторы. Засиделась я дома в четырех стенах.
Часы показывали всего лишь десять вечера. Быстро надев теплый свитер, джинсы и курточку с ботинками, я вышла из квартиры и тихонько прикрыла за собой дверь. Пройдусь только по аллее до магазина и обратно.