— Я согласна.
ГЛАВА 4
Три года назад
Розалинда Фишер работала волонтером с женщинами, ставшими жертвами насилия, и привыкла к телефонным звонкам среди ночи. Физическое насилие, часто провоцируемое алкоголем и наркотиками, обычно происходит после наступления темноты. Поэтому, когда ее разбудил телефонный звонок, она решила, что это из «Безопасного дома». Видимо, кого-то нужно срочно приютить — на этот случай у Розалинды всегда была наготове гостевая комната, еда, чистое постельное белье и полотенца. А также бинты, пакеты со льдом и болеутоляющие, если понадобятся.
Это действительно оказалась просьба о помощи, но не от незнакомки.
— Мама? Мне нужна твоя помощь.
Ничего нет больнее внезапного материнского страха, проникающего в самое сердце.
Розалинда включила свет и уселась в постели. Ну почему Рени так далеко! Она никогда не одобряла переезд дочери, но всегда старалась поддерживать ее, какие бы решения та ни принимала, пусть даже глупые.
— Рассказывай. — Розалинда пыталась говорить спокойно, собранно, ничем не выдавая свой страх. Это никому не поможет.
— Было темно. Мы с напарником работали по одному делу… и мне почудилось, я увидела человека, которого там не было. — Голосу Рени был хриплым и нетвердым. Наркотики? Алкоголь? Это плохо.
— С тобой все в порядке? Все остальное не важно.
— Да.
Розалинда с облегчением выдохнула. Все можно уладить. Любого можно утешить, надо просто найти нужные слова.
— Ты где?
Рени рассказала, что звонит из больницы. Уже лучше. Она сама туда обратилась, а язык заплетается от лекарств.
Рени всегда была сущим наказанием. Что было, то было. После рождения она не переставала орать несколько суток напролет, и Розалинда, наконец, решила, что нужно что-то с этим делать. Она не беспокоилась за себя, недосыпание можно пережить, но нельзя же оставлять ребенка в таком состоянии. Жуткая ситуация. Отчаявшись, Бен увез Рени к своей матери, в хижину посреди пустыни, где, как гласило семейное предание, девочка мигом перестала плакать, начала сосать молочную смесь и спать как нормальное дитя, хотя сама Розалинда и сомневалась в столь быстрой перемене.
Тем не менее Рени росла серьезным и меланхоличным ребенком, всегда наблюдала, о чем-то думала, но чаще оставляла свои мысли при себе. Настоящая взаимная привязанность между ними, как должно быть между матерью и дочерью, так никогда и не возникла. Иногда Розалинде казалось, что Рени вообще ее не любит. Очень трудно растить ребенка, которому ты не нравишься. Бен всегда говорил, что Розалинда выдумывает, но она так не считала.
Может быть именно поэтому Розалинда и открыла свой дом для страдающих женщин. Это отчасти компенсировало натянутые отношения с Рени, а у Рени появился повод больше времени проводить с Беном. Но после его ареста и смерти бабушки Рени они остались вдвоем, и Розалинде пришлось взять на себя заботу о дочери. И Рени откликнулась на ее заботу, впервые за все время их отношений.
— Мне очень жаль, милая. Наверное, это все твоя работа, стресс.
Сердце у Рени мягкое, слишком мягкое для такой работы.
— Не знаю.
Розалинда почувствовала, что дочь недоговаривает.
— В высокострессовых ситуациях случается всякое, — сказала она, стараясь ободрить дочь. — А в темноте…
— Это не все.
Потрясение звучало в ее голосе, это было так непохоже на обычную собранность.
— Я никогда еще не угрожала никому пистолетом, — сказала Рени. — Всегда сохраняю ясную голову. Но лицо моего напарника в темноте… оно изменилось. Я увидела другого человека.
— Кого?
Долгое молчание.
— Папу.
— Ох, милая. — Ну что на это скажешь?
Розалинда ожидала чего-то подобного, но последнее время начала понемногу расслабляться, надеясь, что как-нибудь пронесет. Она изучала скорбь и сложные психологические травмы в колледже и после, с Бенджамином. Странно думать, что он был великолепным преподавателем, но ведь был.
Через день после ареста Бена, когда вскрылась правда, Рени ушла в себя, стоически, безмолвно. Лишь позже, после допросов, выяснилась ее связь с убийствами.
— Я вылечу первым же рейсом завтра утром, — сказала Розалинда. — Разберемся вместе.
— Ты приедешь? — Недоверие и облегчение.
— Ну конечно.
Наутро Розалинда улетела из Палм-Спрингс в Бостон. В больнице она переговорила с врачом, наблюдавшим дочь.