Купив открытку в ближайшем киоске, я засунула в нее купюры и влетела в наш дом, практически задыхаясь от быстрой ходьбы. Думаю, деньгам братец обрадуется больше, чем чему-либо на свете. Изобретать велосипед не было времени.
В квартире меня встретила мама, быстро оглядела мои джинсы, свитер большего размера, чем ей казалось приемлемым, и нахмурила лоб.
- Могла бы хоть подкраситься. Праздник же. - укоризненно произнесла она.
В нашей большой и единственной комнате стоял накрытый стол. Пахло изумительно. Я быстро вымыла руки, пригладила свои непослушные волосы и пошла приветствовать именинника.
- С днем рождения, малыш, - с улыбкой сказала я, протягивая ему конверт и целуя в щеку.
- Ну хоть бы раз ты сказала что-нибудь другое! – рассмеялся Даня, обняв меня.
- Вырастишь, может и скажу, - как всегда ответила я.
Это уже была традиция. Наши поздравления друг другу. Почти как раньше, когда мы еще хорошо общались.
- Знакомьтесь, – он подвинулся в сторону и указал на девушку, что сидела позади него на диване. - Это Яна. А это мой старший систер, Кира.
Я взглянула на девушку внимательнее и выжала из себя вымученную улыбку. Я готова была убить своего братца, девушек он никогда не умел выбирать. Я узнала ее за долю секунды, и, судя по ее довольному взгляду, она меня тоже.
- Мы знакомы, милый, - пропела она, улыбаясь. – Как поживаешь, Кира?
- Спасибо, все супер, – я хотела спросить, не мелковат ли для нее мой брат, но вошла мама с жареной курицей на подносе, и мы стали усаживаться за стол. Яна была на четыре года старше моего младшенького. Но относилась к нему вроде неплохо.
- Замуж не вышла? – задала очередной вопрос очаровательная девушка.
Я растянула губы в ухмылке.
- Никак не могу выбрать между Джонни Деппом и Бредом Питом.
Все дружно засмеялись, будто это была самая смешная шутка в мире. Даня пнул меня ногой под столом. Я ответила ему яростным взглядом. Девушка Яна была лучшей подругой жены Антона. И, похоже, уже заранее меня ненавидела. Впрочем, это было почти взаимно.
Весь вечер я просидела как на иголках, ковыряя в тарелке и пытаясь поддерживать какой-то разговор. Выпила бокал шампанского за здоровье младшего, съела кусок торта. И решила, что самое время откланяться.
- Мне рано вставать на работу, - как бы извиняясь, сказала я. На самом деле экскурсий завтра не было вообще, но я просто мечтала испариться из собственного дома как можно скорее.
- Кирочка работает в музее, - тут же подхватила мама, явно обращаясь к Яне.
Та взглянула на меня так, будто хотела пожалеть.
- Мило, - протянула она и опустила глаза в свой бокал.
Конечно мило, я же не менеджер в замечательной фирме по производству детских игрушек, как некоторые, и зарплата у меня в рублях. Это стало последнее каплей. Я выдержала еще ровно десять минут и поднялась. Попрощалась со всеми едва ли не на бегу, затянула шарф посильнее и скрылась за дверью.
Только на улице смогла, наконец, вздохнуть спокойно. Постояла у подъезда. Подышала. На улице снова крупными хлопьями падал снег. И вдруг разревелась. Это было неожиданно даже для меня.
Я шла пешком несколько кварталов до Ритиного дома и все плакала. Слезы катились по моим щекам, я вытирала их холодной перчаткой, а они все не прекращались. Мне было ужасно грустно и одиноко. Глядя на семейное счастье Антона, на отношения моего брата, даже на собственных родителей, я испытывала невыносимое чувство одиночества. И тоска поглощала меня с головы до ног. Возле подъезда подруги я села на лавку, тщетно пытаясь успокоиться. Мне так противно не было уже очень давно. Чужое счастье было сложно выдержать. Особенно одинокому человеку. Я никого не любила и вроде бы ни в ком даже не нуждалась. Я вообще сомневалась, что способна испытывать нормальные человеческие чувства. Но после сегодняшнего ужина меня почему-то накрыла печаль. Зашмыгав носом, я посмотрела в черное вечернее небо. Оно было такое пустое. А в доме, напротив, в окнах горели огни. У кого-то светились уже приготовленные к Новому году гирлянды. Люди ждали праздник. Мне вдруг ужасно захотелось поговорить хоть с кем-нибудь, но я обреченно поняла, что единственная, чей голос мог бы меня взбодрить, находиться далеко от меня, в другой стране. И на мои звонки отвечать не торопится. Да и что я могла сказать Ритке? Что мне одиноко и грустно? Бред. Я продолжала сидеть на лавке, ветер трепал волосы, холод пробирался сквозь пальто. Я начала замерзать, и уже собиралась подняться, как вдруг из темноты выплыл силуэт. Наверное, поздний жилец возвращается домой, решила я, вглядываясь во мрак. Я не знала соседей Ритки в лицо. Этот точно был мне не знаком. На нем была плотная куртка, и шарф намотан на шею. Он был без шапки. Какой-то чуть ссутулившийся, очевидно от порывов пронизывающего ветра. Он уже почти прошел мимо меня в сторону дома, шагнул к домофону, как раз загорелся свет на крыльце подъезда - он реагировал на движения и включался самостоятельно - и вдруг обернулся. И посмотрел на меня с удивлением.