- Это ты меня прости… – я подняла на него глаза. - То есть, простите…
- Вам лучше уйти, – пролепетала я, отвернувшись в сторону.
Он не произнес ни слова, тихо вышел в коридор и был таков. Я закрыла за ним дверь и пошла в комнату. Забралась на диван, поджав под себя ноги. Рядом лежал кот. Я обняла его покрепче и закрыла глаза. В голове стоял какой-то шум, сколько я так пролежала, понятия не имею. Помню только, что, приоткрыв веки, я наткнулась взглядом на поднос с двумя чашками, стоявшими на нем. Тяжело вздохнула и отвернулась к стене.
Глава 17
КИРА
На допрос Синицкого привели в наручниках. Выглядел он весьма плачевно. Видимо, две ночи в камере предварительного заключения явно не пошли ему на пользу. Он постоянно озирался по сторонам, а, заметив меня, открыл от удивления рот.
-Вы? Но почему? Откуда…
-Госпожа Брусникина поприсутствует при нашем с вами разговоре. – ответил за меня капитан Соболев, сидевший напротив Бориса Ивановича за столом для допросов. –Если вы, конечно, не возражаете.
Синицкий, в который раз, обернулся на меня.
-Возражаю. Я очень даже возражаю. – заголосил он.
-И все-таки она останется. –ответил ему Кирилл Сергеевич тоном, при котором любые возражения исключались автоматически.
Я сидела позади всех в отделе, у окна. Рядом с Соболевым находился лейтенант Ковалев, Анастасия обреталась за своим столом, боком ко мне. Войдя в отдел я громко со всеми поздоровалась, стараясь не встречаться взглядами ни с Кириллом, ни с Анастасией. Впрочем, она мне даже не ответила. Не став размышлять над этой сложной темой, я приготовилась слушать рассказ Синицкого. А ему было, что нам поведать.
-Итак, господин Синицкий, – начал Соболев, не глядя на подозреваемого и перелистывая какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе. – Я думаю, вы знаете, почему вы здесь. Напоминаю, что чистосердечное признание облегчит вашу вину. Будем каяться или как?
Тут Кирилл Сергеевич резко поднял глаза на Риткиного бывшего. Тот заерзал.
-Будем, конечно будем. Тем более, что я и сам к вам собирался.
-Неужели? –усмехнулся Ковалев. –С чего такой подарок?
-Мне нужна охрана. –выпалил Синицкий.
Я, до той поры разглядывающая пейзаж за окном, внимательно взглянула на мужчину.
-Зачем вам охрана? –удивился и Ковалев.
-Но вы должны защитить меня от этого бандита!
-Так стоп. – сказал Соболев. –Какой бандит? Давайте по порядку.
-С превеликим удовольствием все вам расскажу. Только спасите меня от него. Иначе конец. –снова заголосил Синицкий.
-Чему конец?
-Моей работе, моей жизни, всему!
Макеева поднялась и, налив стакан воды, протянула его Синицкому. Тот нервно выпил все до дна.
-А теперь мы ждем откровенный рассказ. – сказал ему Ковалев.
Борис Иванович кивнул и начал говорить. Если коротко, то его показания сводились к следующему. Много лет назад с ним на кафедре работал его хороший знакомый, тоже антрополог. Он специализировался на Древнем Египте, а бывший Риткин муж писал об этом кандидатскую. Вместе они занимались научной работой, вместе участвовали в конференциях. Друг был старше нашего Синицкого на двадцать лет, но держался с ним, как с равным, несмотря на то, что Борис Иваныч тогда был еще весьма зеленым в своей области. Как-то раз этот человек поделился с ним догадками о возможном расположении древнейших останков. И продемонстрировал кое-какие документы. Судя по этим документам, информация была стоящая. И Синицкий понял, что это его шанс из простого преподавателя стать известным ученым буквально за один день.
И он, не особо раздумывая, подставил своего хорошего друга. Присвоил себе все материалы, уговорил начальство дать ему команду и отправился на раскопки. А тому другому участвовать в экспедиции запретили, якобы он был слишком стар для таких подвигов. Тот уволился буквально в тот же день, когда Синицкий уехал в Египет.
Борис Иваныч с группой нашел останки Хаемуаса, получил все трофеи, вернулся героем и известным человеком. Защитил кандидатскую по Древнему Египту, пытался даже писать книгу. Но в итоге у него ничего не вышло. Его звездный час прошел. И он так и остался простым преподавателем истории на кафедре, где и работает по сей день. Никто никогда не знал, что же случилось на самом деле. Тот другой товарищ словно испарился, и больше о нем не слышали. До недавнего времени.