«Я хочу одного», – сказал я ей. «Чего?» – «Приезжай ко мне. У меня дом у моря». Эта мысль пришла мне в голову только что, во время нашего разговора, и я тут же, не раздумывая, поделился ею. За всю свою жизнь я никогда не произносил ничего даже отдаленно похожего. Однако ее ответ был более поразительным и обезоруживающим, чем то, что я только что сказал.
– Мои друзья сочтут мой поступок истерическим и решат, что Миранда сошла с ума.
– Знаю. Но сама ты хочешь?
– Да.
Потом, как будто засомневавшись, она спросила: «На сколько?» Последовавших слов я тоже не произносил никогда прежде, но знал, что говорю их со всей искренностью: «На сколько хочешь, на всю жизнь». Мы засмеялись. Мы смеялись, потому что никто из нас не верил, что другой говорит всерьез. Я засмеялся, потому что знал, что говорю именно так.
И потом, не теряя нити рассуждений (я продолжал рассказывать аудитории о книгах, которые человечество утратило навсегда), я представил себе, как бы она выглядела с раскрасневшимся лицом, как, раздвинув обнаженные колени, она направляла бы меня той самой рукой, которую я прежде держал; рукой, которая вскоре просолится от купания в Тирренском море каждый день за несколько минут до полудня.
– Вот как мы поступим, – сказала она, когда мы шли по виа Гарибальди. – Я буду сидеть где-нибудь на галерке, невидимая среди публики, и поджидать тебя, поскольку наверняка после выступления все захотят с тобой поговорить и задать вопросы по лекции и по другим твоим книгам. А после мы ускользнем и пойдем ужинать куда-нибудь, где подают хорошее вино, потому что сегодня я хочу очень хорошего вина. Затем, поужинав, мы накатим еще в одном моем любимом баре, и ты расскажешь мне все, что уже рассказал, обо всех людях в твоей жизни, и я расскажу тебе все, что ты хочешь обо мне знать, а после провожу тебя до отеля, или ты проводишь меня до дома отца, и почему бы не сказать тебе сразу: в первый раз я просто ужасна.
Я восхитился ею: она озвучила то, что большинство людей никогда не обсуждают заранее.
– А разве кто не ужасен?
– Тебе-то откуда знать?
Мы оба рассмеялись.
– Так почему ты ужасна? – спросил я.
– Мне нужно время, чтобы привыкнуть к человеку. Может быть, виной всему волнение, хотя с тобой я не волнуюсь – и это само по себе меня порядком нервирует. Я не хочу нервничать.
Вскоре мы остановились у Темпьетто Сан-Пьетро-ин-Монторио.
– Миранда, – начал я, обнимая ее, пока мы любовались шедевром Браманте[9]. – Хоть что-то из этого правда?
– Это ты скажи, только скажи сейчас. Мне не нужны доказательства, и тебе тоже. Но я не хочу сюрпризов. И не хочу страдать.
– Заметано, – услышал я свой ответ. Мы расхохотались.
– Тогда договорились.
Когда мы пришли в зал, наш разговор прервал организатор, который хотел проводить меня в импровизированную гримерку. Мы торопливо попрощались. Миранда жестом показала, что после лекции будет ждать меня снаружи.
Это случилось сразу после того, как я сложил свои бумаги в тонкую кожаную папку. Я пожал руку организатору лекции, потом еще одному профессору и всем полным энтузиазма специалистам, научным сотрудникам и студентам, которые подошли к кафедре после моего выступления. Однако своим поведением я намеренно показывал, что тороплюсь. Один из исследователей постарше, почувствовав, что мне хочется уйти, вроде бы собрался проводить меня к выходу, но в конечном счете зажал в углу перед дверью и стал спрашивать, не прочитаю ли я верстку его готовящейся к публикации книги об Алкивиаде[10] и сицилийской экспедиции. Он сказал, что наши темы ближе, чем кажется на первый взгляд. «Вы даже не представляете, насколько схожи наши с вами интересы», – продолжал он. Может быть, я представлю его своему издателю? «Конечно», – ответил я, и, едва от него избавившись, был взят в плен пожилой дамой, сообщившей, что она читала все мои книги. У нее была ужасная привычка плеваться во время разговора, как я заметил, считая минуты и разделявшие нас дюймы.
Наконец мне удалось покинуть аудиторию и пойти туда, где, я знал, меня ждала Миранда. Вот только там ее не оказалось.
Я сбежал вниз по главной лестнице, но в вестибюле ее тоже не было, поэтому я снова взобрался на второй этаж и прошелся по круговой галерее над залом. Ни души. Мы даже не подумали обменяться номерами телефонов. Господи, почему мы этого не сделали? Я открыл тяжелую металлическую дверь в зал. Несколько студентов все еще болтали у входа, явно собираясь уходить, а в проходах две уборщицы уже собирали пустые бумажные стаканчики и прочий мусор. Рядом с дверью стоял завхоз с огромной связкой ключей, который, казалось, вот-вот потеряет терпение: он ждал, когда все, в том числе декан, освободят помещение и позволят его сотрудникам заняться делом.
10
Алкивиад (450 до н. э. – 404 до н. э.) – древнегреческий государственный деятель, полководец.