Он оказался не в состоянии побороть соперника во плоти. Как же можно посягать теперь на память о павшем герое?
— А ты как думаешь, Дори? — поинтересовался он. — Кем ты себя чувствуешь? Вечной вдовой? Маминой дочкой? Или одинокой матерью, женщиной, полной нерастраченных чувств?
Она посмотрела на свои руки, и он заметил отсутствие кольца с бриллиантами. От него осталась только полоска бледной кожи. Он провел пальцем по этой полоске, почувствовав небольшое углубление. Женщина носила это кольцо годами — более трех тысяч шестисот дней, — а сейчас сняла его. Сейчас она избавилась от него.
— Грег мертв, — ответила она едва слышно, сжав пальцы Теда. — А я жива. Мы были женаты, но жили вместе только четыре дня. И уже десять долгих лет я его вдова. До каких же пор вдовствовать?
Пора снять кольцо? Пора начать жизнь заново? Он не стал спрашивать. Его вполне удовлетворило отсутствие кольца. Это уже хорошо для начала.
— Так… — Он осторожно потянул ее за руку, и она придвинулась ближе. — Ты предпочитаешь позавтракать здесь, в Огастоне или в Флоренсвилле?
Такой простой вопрос, а вызвал такую чудесную улыбку.
— В Огастоне есть замечательные ресторанчики.
— Ладно, — согласился он, — поедем в Огастон.
После ланча Кэт стала показывать дорогу Теду, сидевшему за рулем машины Дорис, — вдоль пляжа, налево к мосту и в Флоренсвилле через весь город к дому бабушки и дедушки. Он бывал там и раньше, в тот день, когда они с Грегом перевезли вещи невесты в ее новую квартиру. Тогда, еще не познакомившись с девушкой, он проявил интерес лишь к соседнему дому, принадлежавшему Тейлорам. Знакомство же с Дорис все изменило. С тех пор никто не интересовал его больше.
Дом Джеймсонов не был очень уж эффектен, но довольно-таки внушителен. Большой, трехэтажный, с высокими колоннами и широкими верандами, он стоял посреди широкой лужайки, спускавшейся сзади к ручью. Дом был ослепительно белым, трава — изумрудно-зеленой, а вся картина в целом — типичной для юга.
Прекрасное место для выросшей здесь Дорис.
Кэт выпрыгнула из машины и понеслась к дому. Мать покачала головой, подходя к багажнику, из которого Тед извлекал сумку девочки.
— Она ведет себя так, словно не видела их целую вечность.
— Они, конечно, трепещут от восторга, завидев ее, и переживают, что она так по ним скучает. — Из сумки выглядывали бейсбольная кепка и плюшевый медвежонок. Сунув запретную шапочку под лохматого зверя, он застегнул сумку плотнее. — Забавно, вот уж не думал, что ей нравятся мягкие игрушки.
— Девочка умерла бы от стыда, если бы ребятишки прознали, что она все еще спит со своими зверятами. Наверное, вещи из прошлого служат своеобразным талисманом. Для нее это мягкие игрушки, для меня — мое стеганое одеяло.
На мгновение Тед замер. Ее стеганое одеяло… Черт, оно навеяло сладкие воспоминания. Как только они затащили всю мебель Дорис в квартиру, Грег побежал в магазин за холодным пивом и закуской, оставив Теда собирать кровать… с ее помощью. Они быстро закончили сборку, и Дорис тут же принялась застилать матрасы кружевными простынями и этим самым стеганым одеялом. Когда она уложила подушечки, они с минуту стояли и смотрели на постель, давая волю своему воображению. Девушка, без сомнения, думала о первой ночи с Грегом на этом ложе. А он… Господи, чего бы он только не отдал за то, чтобы провести с ней несколько часов под этим одеялом.
В конце концов он получил свое и понял, что готов принести в жертву все что угодно ради любимой. Даже дружбу с Грегом.
И за прошедшие с тех пор годы все осталось по-прежнему. Он не пожалел бы ничего ради любви этой женщины.
Сообразив, что она ждет, он подхватил сумку и тут же услышал смех Дорис.
— Ты мошенник. Не думай, что я не видела эту кепку, которую ты так старательно упрятал.
Он посмотрел на нее невинным взглядом.
— А что ты имеешь против бейсбольных кепок?
— Ничего, но я против этой грязной, потерявшей форму, рваной вещицы, которой место только на помойке. Дома у нее есть новые кепки, но она предпочитает эту.
— Наверное, она чем-то ей дорога. — Как оставшийся от отца ножик или когда-то подаренная ему Дорис книжка. Как ее стеганое одеяло, наконец, с которым связаны самые сладкие воспоминания. — Ты же сама напомнила о своем талисмане. Значит, и у тебя есть что-то свое, памятное, заветное.