На губах Кори играла весь день довольно прохладная улыбка. Она чувствовала, что здесь что-то не так. Дэнни подошел к ней, обнял, потерся подбородком о ее щеку и тихонько спросил:
— Почему ты такая грустная, дорогая?
— Я не грустная, просто слишком много впечатлений…
— Смотри, — сказал Дэнни, указывая в окно. — Отсюда виден парк, где будут играть дети.
— Чьи дети?
— Наши. Ты будешь счастлива здесь, любовь моя, я тебе обещаю.
— Этот дом напоминает мне посольство.
— Но он наш, дорогая.
Кори хотела было сказать, что ни одна вещь в этих роскошных апартаментах никогда раньше не принадлежала им. Сегодня она впервые увидела их новый дом, в котором Дэнни заказал все, что здесь было, сам. Он заказывал все это для того богатого иностранца, в которого он превратился, перебравшись в Нью-Йорк.
— Знаешь, дорогой, — начала было Кори. — Я не отказалась бы по-прежнему жить у Миранды, только, конечно, вместе с тобой.
Дэнни натянуто улыбнулся. Кори никогда еще не видела у него такой напряженной, неискренней улыбки.
— Ну как же могут владелец крупного нью-йоркского банка и его молодая жена жить в полуразваленном доме. — Он поцеловал Кори в нос. Не дожидаясь ответа, Дэнни стал целовать ее глаза и губы. Кори не шелохнулась.
— Что с тобой, дорогая?
— Я боюсь, — просто ответила она.
Дэнни снова обнял ее.
— Чего ты боишься? У нас будет замечательная, счастливая жизнь.
— Мне кажется, что это не ты и не я, а какие-то совершенно чужие люди собираются жить в этой квартире…
— Это важно для моего бизнеса. Надо производить впечатление на клиентов.
Что ж, зачем спорить о том, что уже успело стать жизнью Дэнни? Ведь сама Кори жутко возмутилась бы, потребуй Дэнни, чтобы она сменила работу или уделяла ей не так много времени. И все же ей не нравилась новая профессия Дэнни.
— И куда девался твой прежний идеализм? — шутливо посетовала Кори.
— Он по-прежнему здесь, — ответил Дэнни, показывая на сердце. — Но времена меняются, дорогая. Теперь мне уже неинтересно жить среди идеалистов, обсуждающих теорию революции и преподающих абстрактные экономические теории. Я ведь обещал тебе, дорогая: больше никакой политики, только бизнес.
— Да, — тихо сказала Кори. — Ты мне обещал…
— Сейчас начинается наша новая, счастливая, замечательная жизнь. — Придерживая Кори за талию, Дэнни отвел ее от окна.
Они остановились под огромной хрустальной люстрой, свисавшей с лепного потолка гостиной. Дэнни крепче прижал Кори к себе и крепко поцеловал ее в губы долгим поцелуем, полным любви и желания. Погладив языком ее губы, Дэнни скользнул в ее рот, и Кори тут же почувствовала знакомое покалывание во всем теле.
— Сегодня твой день, — прошептал Дэнни. — Скажи мне, чего ты хочешь…
Кори снова почувствовала тревогу. Она так и не решилась сказать, что хотела только одного — чтобы незнакомец, в которого превратился теперь ее Дэнни, исчез, и она снова увидела его прежним…
12
На женщине, сидевшей в приемной отделения «скорой помощи», было платье без рукавов, а голова была повязана платком. У нее были пухлые белые руки. На лице ее застыла маска ожидания. Едва заметная струйка пота стекала по шее женщины и исчезала за воротником платья. Она была порядочной, религиозной женщиной, и дома ее ждали пятеро детей от трех до восьми лет. Тут же, в приемной, вертелся какой-то старик. Он выглядел потерянным. Старик напряженно оглядывался вокруг. Время от времени он стягивал с головы нейлоновую кепку и задумчиво почесывал голову, делая беззубым ртом жевательные движения. Двое крестьян приехали за своим товарищем, который упал с табурета в баре и умудрился при этом сломать себе основание черепа. Они дремали, сидя на стульях и вытянув ноги, о которые все время спотыкались санитары, возившие больничные каталки. В другом углу пытались отоспаться после бессонной ночи две проститутки. У одной были ярко-красные туфли на высоких каблуках. Другая дремала с наушниками от плейера для компакт-дисков в ушах и подергивалась в такт музыке.
Возле раздвижных дверей, отделявших приемную «скорой помощи» от травматологии, стоял, привалившись к стене, какой-то мужчина. На нем был костюм цвета хаки и светло-голубая рубашка с расстегнутым воротом, галстук торчал из кармана пиджака. Зачесанные назад волосы мужчины были еще влажными после принятого с утра душа. Мужчина был чисто выбрит, от него пахло лимоном. Он явно был здесь случайным посетителем.
Сегодня Кори первый день вышла на работу. Под больничным халатом на ней были джинсы и белая футболка. Волосы Кори зачесала назад, так что сразу стало заметно, как заострились в последнее время черты ее лица.