Им указали на банкетку за столиком в углу, и перед Адамом и Кори возникла первая задача: сесть рядом или напротив друг друга. Кори проскользнула вперед и положила с одной стороны от себя кошелек, а с другой — несколько пакетов, сделав тем самым свой выбор. Адам сел напротив. Они сделали заказ и, когда принесли чай и закуски, остались наконец одни.
— Я люблю его, — безо всякого вступления сказала Кори. В словах ее прозвучал вызов, но, кроме того, в них можно было услышать все, что угодно: «помоги мне пережить эту боль», «докажи, что он жив», «докажи, что он умер», «вызволи меня из этой тюрьмы», но никогда не забывай о призраке, стоящем между нами, «иди сюда», «уходи», «оставайся», «исчезни», «займись со мной любовью», «не смей даже пробовать». От Кори шли самые разные сигналы, как от судна, терпящего кораблекрушение в открытом море.
Что мог он сказать?
— Что я могу сказать? — вслух повторил Адам.
— Никакие слова не заставят меня его разлюбить.
— Тогда что же я могу сделать?
— Вы можете сказать мне, что означает этот миллион долларов. — Ее испуганные глаза цвета янтаря были полны боли.
— Это часть большой и сложной проблемы, — сказал Адам, поглаживая пальцем кромку бокала. — Я могу солгать вам, а могу сказать правду. Чего хотите вы?
— Правду.
— Именно этого я и боялся… — Адам смотрел на Кори с необыкновенной нежностью и старался, чтобы голос его звучал как можно мягче. — Помните, тогда, в Мексике, я сказал вам, что у меня появился свидетель, который готов дать показания против вашего мужа?
Кори кивнула, не сводя глаз с Адама. Он молча вынул из нагрудного кармана документы и протянул Кори. Те места, которые ей необходимо было прочитать, Адам пометил желтым фломастером. Это были показания Фернандо Стампы, та их часть, где речь шла о пяти пустых чеках общей суммой на миллион долларов, которые он подписал. Там как раз говорилось о том, как Дэнни Видал предъявил эти чеки к оплате, зная, что они не обеспечены, и в четверг накануне четвертого июля вышел из банка с миллионом долларов наличными. Кори смотрела на бумаги с таким выражением, словно ей давали пощечины. Тем не менее она заставила себя прочитать до конца. А потом перечитать. И еще раз перечитать. Наконец Кори положила бумаги рядом с тарелкой и подняла глаза на Адама.
— Мой муж жив, — абсолютно спокойно произнесла она. — В тот день, покидая банк, он точно знал, что больше не вернется туда.
Пожалуй, ее голос звучал как-то уж слишком спокойно.
— Он спланировал все это с начала до конца, — продолжала она, кивнув головой. Губы ее, тронутые слегка помадой, начали дрожать.
— Совсем не обязательно, — сказал Адам, прекрасно понимая, что, безусловно, лучше покончить с неопределенностью раз и навсегда.
Кори покачала головой.
— Как вы можете говорить это мне, если не верите в это сами? Вы ведь никогда в это не верили — даже до того, как получили вот это. — Кори подняла бумаги. — Вы с самого начала были уверены, что он жив.
— Если я и изменю свое мнение, то только потому, что не хочу видеть, как вы страдаете. Это стало для меня гораздо важнее, чем доказать свою правоту в этом деле.
— Смерть — не мнение, Адам, это состояние.
— Вы очень много для меня значите, Кори.
— А я по какой-то непонятной причине завишу от вас больше, чем от кого-либо другого, — мягко ответила Кори. — Но это не меняет действительности.
— Может быть, в жизни существует несколько уровней действительности…
— Но почему он так поступил? — спросила Кори, выбрав тот уровень, который был для нее наиболее важен.
— Он многим рисковал ради этого миллиона долларов. Очевидно, считал, что это важно для вас.
— В таком случае, он не имел ни малейшего понятия о том, что для меня по-настоящему важно. — Кори взглянула на Адама. — Как же могут два человека быть настолько близки и в то же время не знать друг о друге главного?
— Бывает ведь, что двое не чувствуют себя одинаково близкими, — тихо сказал Адам, протягивая руку через стол, чтобы взять за руку Кори. Теперь, прикоснувшись к ее ладони, он снова вернулся к вопросу о деньгах. — Хорхе сказал, когда привезет деньги?
Кори убрала руку.
— Он сказал, что свяжется со мной.
— Когда?
— Этого он не сказал, но сообщил, что уезжает в Мексику и объявится либо до отъезда, либо сразу по возвращении.
— Я не хочу допрашивать его, пока он не передаст деньги.
— Тогда вам придется увидеться со мной еще раз. Или по крайней мере поговорить по телефону.