Ювелирный магазин был словно охвачен огнем: кругом переливались камни. Их великолепие потрясло Руби, и ей вдруг захотелось убежать отсюда. Однако к ней уже направлялся сурового вида плотный джентльмен, очевидно, хозяин магазина.
— Я могу вам помочь? — гнусавым голосом проговорил он.
— Возможно, — холодно ответила Руби. — Я хочу продать кольцо.
— Мадам, мы не покупаем подержанные вещи, мы только продаем. Попытайтесь обратиться в ломбард, — посоветовал мужчина, оглядывая посетительницу с ног до головы.
— Такие кольца не закладываются в ломбард.
Руби открыла кошелек и выложила кольцо на черный квадрат бархата на прилавке, с улыбкой наблюдая за тем, как изменилось лицо хозяина магазина. Из подсобного помещения появились еще двое мужчин. От удивления их глаза тоже полезли на лоб.
— Я готова рассмотреть ваши предложения. Если меня это не устроит, я пойду куда-нибудь еще. Мне нужны прямо сейчас наличные или банковский чек.
Один из мужчин попытался унести кольцо в подсобку.
— Нет, нет, — запротестовала Руби. — Смотрите его здесь. Я не хочу упускать кольцо из поля зрения.
Мужчина недовольно фыркнул, но подчинился этому требованию. Руби нетерпеливо топнула ногой. Господи, почему они тянут так долго? Она взглянула на часы. Если поспешить, то можно успеть получить по чеку наличные деньги. Может, стоит позвонить в банк и объяснить ситуацию? Руби потянулась за кольцом.
— Ответ мне нужен немедленно.
— Сколько вы хотите?
У Руби бешено забилось сердце. Она не представляла настоящей стоимости кольца и боялась продешевить. Если же назначить слишком большую сумму, могут подумать, что у нее не все в порядке с головой.
— Каково ваше предложение? — спокойно спросила она.
— Пять-шесть.
Руби отрицательно покачала головой, решив придержать товар.
— Семь. Восемь.
На лицах мужчин выступила испарина. Руби снова покачала головой и сделала жест, будто собираясь забрать кольцо.
— Девяносто.
Краска бросилась ей в лицо. Господи, они ведь говорили не восемь, а восемьдесят, не девять, а девяносто…
— Сто тысяч. На большее мы не можем пойти.
У Руби закружилась голова, и она залпом выпила предложенный ей стакан воды.
— Хорошо, мадам. Наша окончательная цена — сто двадцать пять тысяч долларов. Если вас это устраивает, я выписываю чек.
— Думаю, этого будет достаточно, джентльмены, — кивнула Руби, едва не теряя сознание. О, бабушка, имеешь ли ты представление, что ты сделала для меня, пронеслось у нее в голове.
Руби залетела в банк за пять минут до закрытия.
— Выдайте мне десять тысяч долларов, нет, десять с половиной. Мне нужно сделать кое-какие покупки. Утром я рассчитаюсь за закладную дома. Между прочим, примите по этому чеку, — попросила она, подавая чек Нанги, — в счет просроченной закладной.
После этого Руби пулей выскочила из банка.
В дом на О-стрит она вернулась около пяти, нагруженная покупками. Ее уже ждали. Дети даже выстроились в шеренгу, торжественные и серьезные. Было трудно поверить, что это именно та шумная ватага сорванцов, которая утром едва не сбила Руби с ног. Амбер представила всех по порядку, и Руби каждому пожала руку, впервые с удивлением услышав имена племянников и племянниц: Георг, Ирма, Опал, младенца назвали Руби. Собачонка, сидевшая в самом конце шеренги, тоже подала свою лапу. Все рассмеялись. Господи, какой позор, подумала Руби, если бы не печальные обстоятельства, она бы так никогда и не узнала об этих темноглазых детишках, с кожей цвета меда. Как много ртов, которые нужно накормить! А еще нужно всех обуть и одеть.
Руби обратилась к самому старшему:
— Я хочу немножко поговорить с твоей мамой. Вы ведь все любите мороженое и конфеты? Вот десять долларов. Купите также газированную воду для папы. Ну, марш отсюда! — она со смехом подтолкнула детей к двери.
— Как это все понимать? — спросила Амбер, перекладывая ребенка с руки на руку.
— Одна сумка — с бифштексами и всякой всячиной для праздничного обеда, который приготовим мы с тобой. Вторая — с новой одеждой для женщины в твоем положении, нижним бельем и обувью. Мне хорошо известны твои размеры. Вот тебе десять тысяч долларов. Этой суммы вполне хватит, чтобы вернуться в Санпан. Когда уладятся мои дела, я пришлю тебе еще пять тысяч, на черный день. Если ты сейчас заплачешь, я уйду, — предупредила Руби охрипшим от волнения голосом.