Она родила Джованни, названного так в честь любимого брата, вовсе не от отца – что за глупости! И какое им дело, от кого она вообще его родила! Достаточно, что отец Джованни был куда более красив, пылок и умен, чем ее теперешний, третий по счету муж. И какая жалость, что Чезаре оказался так глуп, что убил его… Честь сестры! Он убил ее любовника не потому, что хотел скрыть ее внебрачного сына – в какой семье нет внебрачных детей? – а потому, что завидовал и ревновал. Потому-то ее и выдали за Альфонсо… Чезаре не к кому теперь ревновать любимую сестричку! И вряд ли она родит роду д’Эсте многочисленных наследников: господин герцог не торопится призывать ее на ложе. Он больше любит войну… и мальчиков! Красивых мальчиков, таких как ее Джованни… Ну уж его-то он не получит!
– Мы можем решить этот наболевший вопрос в очень скором времени, – вкрадчиво сказал мужчина в черном. – Вам стоит только приказать, моя дорогая донна.
Герцогиня тоже была в черном. Они сидели посреди комнаты как пара огромных ворон… куда более отвратительных и опасных, чем любимец хозяйки замка, прикованный к своему насесту за ногу длинной цепочкой.
– Да? – Ее свекровь внезапно подобралась в своем кресле. – И… что это за средство?
– Вам совершенно не обязательно знать подробности! – тонко улыбнулся гость. – Скажем так: это очень надежное средство! Очень! – подчеркнул он. – Такое же надежное, как и те средства, которыми славился покойный папа Александр, отец вашей невестки. Кстати, не привезла ли она их с собой?
– Я сто раз обыскивала ее апартаменты, – откровенно призналась герцогиня. – Но я не была уверена, что именно нужно искать!
– О, у нашего покойного папы был большой арсенал! Как и у его сына, кардинала Чезаре… Перстни с ядом внутри и снаружи: вам пожимали руку и слегка царапали кожу… – Гость протянул собственную руку и взял пальцы герцогини, но та отпрянула, едва не опрокинув стул. Глаза ее стали огромными, ноздри расширились. – Вам нечего бояться, дорогая донна! – успокоил ее приезжий. – Уверяю вас, в этом дельце мы с вами скорее союзники, чем соперники! – Он широко и сладко улыбнулся. – Еще у папы были ключи, о которые те, кому он доверял особые тайны, также оцарапывались. Впрочем, для этого годятся почти любые острые предметы. Нужны лишь тщеславные дураки, льстящие себя надеждами, что папа доверяет им больше, чем остальным! Таких приближали, а затем убивали, и Святой престол завладевал их имуществом! Впрочем, львиную долю папа Александр всегда оставлял себе, так что ему, пожалуй, следовало бы именоваться папой Львом, как вы считаете? Кхе-кхе-кхе… – Он противно засмеялся. – Мертвый лев ничуть не лучше дохлой собаки! Однако его неправедно скопленные богатства могут еще послужить благому делу, не правда ли?
– Я хорошо заплачу, – заверила герцогиня. – За действительно надежное средство! И… богатства Борджиа послужат благому делу, – осторожно добавила она, боясь в своей жадности пообещать лишнее.
– Я возьму недорого, – заверил ее сообщник. – Всего сто дукатов. Сто дукатов из приданого жены вашего сына… сто из ста тысяч… одна лишь капля! Капля в море… и одна капля из флакона, который я вам привезу, избавит вас от нее!
– Если бы вы видели ее, то поразились бы, какая за этой якобы ангельской внешностью прячется черная душа! – Ее свекровь уже сейчас явно нуждалась в оправдании того, что собиралась совершить в ближайшем будущем с ней, Лукрецией… Это она, она черна, как этот ее ворон!
– Я видел ее, – вздохнул гость. – Молодая герцогиня прекрасна. У нее к тому же, говорят, хороший характер и изысканные манеры?
– Эта притворщица может обмануть кого угодно, но только не меня! – отрезала свекровь. – Только не меня!
– Сто дукатов и то, что я найду в покоях… гм… покойной, – прокаркал торговец надежной смертью. – Прежде всего меня интересует перстень с красным камнем и гербом Борджиа… приметный перстень! Ну и еще кое-что…
– Я никогда не видела у нее такого перстня с красным камнем… – задумчиво сказала свекровь. – Хотя у нее горы побрякушек! Договорились! Вы получите сто дукатов и эту вещь…
Они его никогда не получат! Лукреция невольно схватилась за ладанку, висящую на шее: перстень с красным лучистым рубином был зашит именно в ней. Его можно было снять с ее шеи, лишь убив ее… но она не даст им этого сделать! Отныне она не примет из рук свекрови ничего! Холодная кладка толстой стены замка д’Эсте за ее спиной вдруг стала совершенно ледяной, как стена склепа. Она не возьмет ничего из рук свекрови, но получит свою каплю смертельной отравы из рук кого угодно: мужа, его брата, служанки или даже собственного ребенка! Она не убережется! Если кого-то захотят отравить, то отравят! Ей ли не знать… ей, выросшей в папских покоях и своими глазами видевшей все, о чем рассказывал тот, в плаще! Весь арсенал своего отца и брата… то, к чему у нее самой не лежала душа, – но что она и знала, и умела!