— Да, я могу утверждать это наверняка. Осанка, полная королевского достоинства, фигура и это движение подбородком — это она. Если бы вы только знали, как она рядом с вами смотрелась… — почти неслышно закончила фразу фаворитка и опустила голову.
«О, Плодородная!» — хотелось воскликнуть принцу. Это же ревность!
Дамиан помолчал, размышляя о новой информации. Попытался сопоставить имевшиеся факты. Получалось, что по времени Тойво зашла в свою комнату и почти сразу из неё вышла. Вот только как она смогла прошмыгнуть мимо гардов? Не полезла же она через балкон соседних покоев, где жил кто-то из послов?
— А скажите, Лали, вы бы могли перелезть через балкон, чтобы добраться до другой комнаты?
Девушка помолчала, подняла на него непонимающий взгляд. Но потом в глазах мелькнуло понимание и улыбнулась улыбкой той Лали, которая была так хорошо знакома принцу, твердо произнесла:
— Если бы цель того стоила, да!
О том, какая там должна быть её цель, задумываться принцу не хотелось. И он не задумывался. Но главное понял — девушки при желании способны на многое. Не только Лали, любая. А уж принцесса Тойво показалась довольно крепким орешком, если держалась среди своих сопровождающих достойно, а потом ещё и устроили покушение на наследника Короны, пытаясь представить так, будто это сделала она.
— Благодарю вас! — встал Дамиан и поклонился.
Лали поднялась со своего места, сделала положенный книксен и пошла из кабинета, чуть приостановилась у двери, где сделала движение, чтобы обернуться, но удержалась и молча вышла.
Оба безопасника, Корецкий и Суземский, выслушали новость с интересом, и тут же организовали воссоздание ситуации. Вызвали гувернантку, выспросили все детали, заставили пройти по коридорам, восстановив путь, рассказав и показав всё в подробностях о том, где и как двигалась предполагаемая принцесса. Нашли среди горничных девушку по росту и комплекции похожую на принцессу Тойво и, отсчитывая минуты, провели обеих по нужным коридорам дворца.
Всесторонне обсудили возможно ли было узнать девушку в плаще или нет с такого расстояния по осанке и повороту головы; оценили, насколько просто было бы перебраться девице с одного балкона на другой, заставив ту же горничную проделать этот акробатический трюк. Это было шумно и в чём-то даже смешно, но девушка, хоть и не имела такого мощного мотива, как принцесса Тойво или Лалианна Релюсьен, но справилась с заданием; проверили помещения, где жили послы, на остаточную магию пространственных порталов, что явно было излишне — время, прошедшее с момента побега принцессы, было существенно.
В результате с достаточной долей вероятности решили, что девушка в коридоре, на которую обратила внимание гувернантка, и была принцессой. Это косвенно подтверждалось и тем, что во время бала никто из слуг тем выходом не пользовался, а найденные дежурившие в то время у выхода гарды вспомнили девушку, представившуюся камеристкой одной из гостий. Она заблудилась во дворце в поисках выхода к каретному двору, где был экипаж госпожи. Да, она успела покинуть королевскую резиденцию ещё до того, как было произведено покушение на принца Льва и заблокированы все выходы. И, значит, в покушении она участия никак принимать не могла.
От этого известия принц, удивившись сам себе, почувствовал облегчение. И даже задумался — почему? Задумался и понял — принцесса вызывала у него сочувствие. Не жалость, как промокшая Перла, не желание, а после и неприязнь, как Лали, не тепло и уют, как Милэда. Он, оказывается, с уважением относился к её стойкости и сочувствовал, потому что его судьба, которую он вовсе не считал счастливой, была намного, намного легче, чем у неё. И то, что принцесса Тойво, названная при рождении Ило, не была виновата в покушении на его брата, очень его радовало.
Не покушалась, и значит, можно поиски перевести в разряд несрочных и не важных дел. Если она не в Академии, куда бы она ни подалась, её скоро обнаружат. А в Академии она в безопасности.
Суземский после информации, полученной от графини Релюсьен, с задумчивым видом сказал:
— Ты знаешь, дружище, эта девчонка, когда искренняя, вовсе неплоха.
— Ты о ком?
— О графине.
Дамиан уставился на друга, с намёком на удивление приподняв бровь.
— Ты шутишь?
— Я не призываю тебе к прощенью, о нет! Учитывай мою оговорку — когда она искренняя! Сейчас она не лукавила — она очень переживает о том, что между вами произошло. И заметь — у неё есть чувство собственного достоинства. А это внушает уважение.