Всех арестованных под усиленным конвоем на подводах отправили в Староминскую, где находилась гестаповская тюрьма. На одной из подвод бок о бок с теми, кого он выдал заодно с Германом, трясся теперь уже бывший помощник районного атамана Шумский. Расчетливому бухгалтеру будущее не сулило ничего хорошего. Его обвиняли в том, что он умышленно помог скрыться опасному партизану.
Все дальше на юго-восток пробирались Герман и Вишнякова. Еще несколько дней пути, и тогда можно было бы связываться с каким-либо партизанским соединением. Но за станицей Ольгинской фашисты напали на их след. Партизанские разведчики отстреливались до последнего патрона. Вишнякова попала в лапы врага тяжело раненной. Перед смертью на ее долю выпали страшные страдания: ее пытали безжалостно, изуверски.
Германа убивать не спешили. Его привезли в Староминскую. В гестапо состоялась его последняя встреча с Шумским. Точнее, это была очная ставка.
— Знай, что к стенке тебя поставят, — пообещал ему Герман.
На допросах он больше не проронил ни слова. Его живое тело прижигали каленым железом, резали ножами, рвали щипцами. Герман молчал. Что придавало ему силы? О чем он думал, когда висел, распятый на дыбе? О своем партизанском отряде, о судьбах товарищей? Или же о семье, о жене и детях? О том, удалось ли им эвакуироваться?
К тому времени уже почти половины бойцов их отряда не было в живых. Многим выпало умереть на виселице. Жена с ребятишками (спасибо, помогли люди) прорвалась на не занятую врагом территорию. Но какой горькой ценой! Испуганная бомбежкой, оглохла их годовалая малышка дочь. Девочка так и не научилась говорить. Наверное, хорошо, что этого не узнал Герман. И так ему было очень тяжело сознавать, что сыну и дочери расти без отца.
Анатолия Афанасьевича, Екатерину Ивановну Гришко и ее сына замучили в гестаповском застенке. Они не дожили до прихода Красной Армии, до освобождения родной земли всего двух недель.
Герман оказался провидцем. Шумский не ушел от расплаты. Его разоблачили. Пришлось держать ответ за все преступления и Плоскому. Военный трибунал приговорил обоих предателей к расстрелу. В 1944 году приговор был приведен в исполнение.
Есть в старощербиновском парке братская могила со скромным обелиском. На лицевой стороне обелиска среди других фамилий стоит и это имя: Герман А. А. Ну а те, чьи фамилии застыли буквенной бронзой рядом? Разве не достойны они, чтобы тоже воскреснуть на страницах книг? Но то будут уже другие рассказы. А этот подошел к концу.
И тридцати лет не прожил Герман. Он не успел даже привыкнуть к звучанию своего имени рядом с отчеством. Но своими делами, несломленным мужеством кубанский чекист коммунист Анатолий Афанасьевич Герман завоевал почетное право — право учить других, как нужно жить.
Б. Владимиров
ВЫЗОВ
В ту октябрьскую темную ночь сорок второго года ему оставалось ориентироваться только по звукам погони. Уходя от нее, он брел, не разбирая дороги, напрямую через плавни, не зная, куда он движется и что его ждет впереди. Надо только, чтобы собачий лай был сзади… Когда лай пропадал, он, боясь заснуть на ходу или потерять сознание от голода, охлаждал лицо студеной болотной жижей, выжимал из нее на одеревеневший язык капли влаги.
Когда он наступил на что-то очень мягкое и зыбкое, мелькнула мысль, что угораздило в трясину. В прорвавшемся на секунду лунном свете блеснули железные пуговицы и белые кости. Одной ногой человек стоял на раздувшемся трупе фашиста… И тут же он увидел планшет — там могло находиться что-то полезное… Позже он не раз думал о том, что карты или приказы, если они там и лежали, наверное, устарели, ведь немцы наступали здесь летом. Да и кому их было сейчас передавать… Но в тот момент он, повинуясь чувству долга, нагнулся, чтобы прихватить находку. И сразу же отпрянул — за спиной раздалось грозное рычание. Круто обернулся. На него уставились пылающие злые глаза. Волк. Человек еле успел выставить навстречу руку с пистолетом. В нем был один патрон. Последний… Промазать — разорвет зверюга. Нажал на спуск…
Поднимаясь с земли, оперся на прокушенную руку, и пронзительная боль лишила его сознания…
Очнувшись, еще ничего не увидев и не услышав, человек почувствовал что-то неладное. Рука дернулась к тому месту за поясом, где была привязана граната, и… провалилась в пустоту.