– Он… жив?
– Пока не знаю, в каком он состоянии. Он находится в госпитале.
– Ох, – только и смогла прошептать она. Силы оставляли ее.
– Мне передали, что еще в машине «скорой» он спрашивал о вас. И я подумал, что, может быть, вы захотите поехать в госпиталь?
Она нервно провела рукой по волосам. Мысли разбегались. В Виктора стреляли. Кто? Почему? Как это случилось?
Форрестер переминался с ноги на ногу.
– Так вы поедете?
– Да, да, я еду. О Боже, чего же я хотела? – она никак не могла сообразить, что хочет сделать. – Я спущусь через минуту… Стреляли… куда попала пуля?
– Хм…
Маделин оглянулась и посмотрела на Форрестера. Он мялся, не решаясь что-то сказать.
– Может, вы переоденетесь во что-нибудь подходящее? – наконец спросил он.
В спальне она надела первую попавшуюся одежду – мятые слаксы и спортивную рубашку. Ей и в голову не пришло привести в порядок голову. На миг заглянув в ванную, она плеснула в лицо холодной воды и едва припудрила щеки.
– Я догадываюсь, вы хотите узнать, что случилось, – как только они сели в машину, начал Форрестер.
Маделин закусила губу.
– Как же Виктор мог попасть в такую историю, если опять не нарушил что-то?
Смех Форрестера удивил ее.
– Это совсем не то, что вы думаете. Поскольку он выполнил задание, теперь я могу рассказать вам всю эту историю с самого начала. Он секретный агент, именно по этой причине ему и пришлось сидеть в тюрьме. Поэтому-то в него и стреляли.
– Значит, он не вор? – информация свалилась на нее слишком быстро, и Маделин никак не могла ее сразу переварить.
– Да нет, конечно. Он законопослушный гражданин. Отличный полицейский Трудяга.
Услышав эти слова, Маделин поняла, что это скупая мужская похвала. В любое другое время такая похвала вместе осознанием того, что Виктор нормальный гражданин, привели бы ее в восторг, но только не теперь.
– Вот мы и на месте.
Маделин бросилась в госпиталь, и лейтенанту пришлось догонять ее.
– Какой этаж? – на ходу спросила она.
– Седьмой.
Часы приема давно кончились, но никто и не пытался остановить Маделин. За дверью она остановилась, чтобы перевести дыхание. Она никак не могла представить Виктора бледным, лежащим без движения на белых простынях.
– Виктор? – прошептала она, сделав шаг к нему.
Он молчал. От него отходили какие-то трубки, а рядом стоял какой-то аппарат, назначения которого она не понимала.
Она села на стул рядом с кроватью. Одна рука Виктора лежала на одеяле, и Маделин протянула свою руку и накрыла ею пальцы его руки. Все, что она могла сделать для него в эту минуту, – поддержать его своим прикосновением.
Маделин не знала, сколько времени она просидела так, держа его руку в своих ладонях и только отпуская ее, когда приходил кто-нибудь из персонала. Дважды приходили врачи, и тогда она выходила в коридор и ждала там. Форрестер тоже ждал. С ним были какие-то люди, но ни лиц, ни имен их она не запомнила. Позвонив Дэви, чтобы сказать, где находится, она снова вернулась, в палату.
Еще не открыв глаза, Виктор ощутил, как кто-то нежно и заботливо прикасается к его руке. Маделин, инстинктивно решил он, хотя еще не знал, где он находится.
Воспоминания приходили к нему обрывочно. Он выполнял задание… потом страшный жар во всем теле…
Позднее, в машине, он расслышал: «Не понятно, задеты ли жизненно важные органы или нет».
Так и есть. В него стреляли. Вот почему его так обожгло. По крайней мере, Маделин с ним. С ней он ничего не боится.
Веки казались ему страшно тяжелыми. Он пытался открыть их, прикладывая колоссальные усилия. Ему не терпелось увидеть Маделин.
Она почувствовала, как пошевелился его палец, и приподняла голову. Глаза Виктора были открыты. Слава Богу! Она хотела кинуться в его объятия, но только улыбнулась.
– Привет.
Он еле слышно произнес:
– Привет.
– Как ты себя чувствуешь?
Он постарался покачать плечами, но вспыхнувшая боль заставила его поморщиться.
Обеспокоенная, Маделин протянула руку и погладила его лоб.
– Не шевелись. Просто лежи и отдыхай, – Маделин приподнялась и поцеловала его в лоб, затем погладила по щеке. – Ты поправишься. – Она знала это наверняка. Интуиция подсказывала ей это.
– Обязательно, – говорил он еще с трудом, слабым голосом. Но теперь это не причиняло такой боли.
– Поправляйся и никуда не спеши. В твоем распоряжении целая вечность.
Она наклонилась так близко, что он ощутил ее аромат, который был сильнее всех больничных запахов. Он ясно видел глубину ее фиалково-голубых глаз и нежный румянец щек. Как сильно хотелось обнять ее!
– Я все знаю. Форрестер рассказал мне. Ничего не говори, – она хотела, чтобы он берег силы и поправлялся как можно скорее.
Придвинув стул вплотную к кровати, она тихонько продолжала:
– Форрестер рассказал о тебе столько хорошего. Он сказал, что ты трудяга и… – она говорила весело, очарованная его темными и бездонными глазами.
– Выходи за меня замуж.
Ей не нужно было время на раздумья. Ответ выскочил сам собой.
– Да, – не дыша согласилась она. Накрыв рукой его руку, она любовно поцеловала его.
Виктор вздохнул. Внезапно его охватило нетерпение. Надо быстро поправиться, чтобы как следует целовать ее.
– Ты не возражаешь против переезда в Лос-Анджелес?
Маделин улыбнулась.
– Нет. Я думаю, преимущества этого очевидны. И Дэви будет рад, – нахмурившись, она спросила: – А ты не станешь возражать против того, чтобы он жил с нами? Не хочу отсылать его обратно к тете в Джорджию.
– Возражать не буду. Да я и не думаю, что он вернется.
Эпилог
Через шесть месяцев после свадьбы Мэдди каждый вечер с нетерпением ожидала возвращения Виктора со службы. Ей повезло: она нашла работу в небольшом колледже. Первый семестр, к ее счастью, оказался не таким загруженным, и она могла уделять больше времени поискам мебели и других вещей для небольшого домика, арендованного ими прямо на побережье.
Форрестер оказался прав: Виктора больше не привлекали к тайной работе, и он вернулся в отдел по раскрытию особо опасных преступлений. Он был доволен и все время улыбался.
Вот и сейчас, придя домой, он улыбался. Когда он широко расставил руки, Маделин весело подбежала и, подняв голову, подставила губы для поцелуя. Она обвила его шею руками и приподнялась на цыпочки, чтобы крепче прижаться.
Затем отстранилась и что-то прошептала ему на ухо.
Он загадочно улыбнулся.
– Я как раз об этом и думал. Если братья придут на обед немного раньше, мы игнорируем их. Один раз ты уже сделала это, – подшутил он.
Братья приходили навещать его в госпиталь, и Форрестер представлял их Маделин, но она была слишком рассеянной, чтобы запомнить кого-либо.
– Да, мы проигнорируем их, – она могла не заметить целый мир, если Виктор сжимал ее в своих объятиях.
Замужество стало для нее настоящим блаженством. Она и представить не могла, что будет так счастлива. До свадьбы ее жизнь, казалось, была наполнена горестями и обидами. Она боролась со своими чувствами, не зная, как поступать. Теперь любовь затмила все невзгоды, которые сейчас представлялись ей незначительными. Они подарили друг другу такую любовь, что по сравнению с ней все остальное было мелочью.
– Я же произвел неизгладимое впечатление на твоих родственников, – одной рукой придерживая ее за спину, другой он начал медленно расстегивать пуговицы ее блузки. А она отвернула воротник его рубашки и стала покрывать быстрыми поцелуями его шею.
– Это оттого, что ты покорил тетю Паулу своей улыбкой и ослепил глазами. Вот она толком тебя и не разглядела.
– А ты? – рассмеялся он.
– Я – да. Я знаю, какой нежный и любящий человек скрывается за твоей очаровательной внешностью. И всю свою жизнь я хочу быть с ним рядом, – она поцеловала его в подбородок, затем в губы и почувствовала, что растворяется, тает в сладости его поцелуев.