Заглянул ради интереса в публичный дом. Вот здесь выбор был широчайшим - пираты все награбленное сбывали, а деньги либо пропивали по кабакам, либо тратили на шлюх. Отсюда, на высокий спрос было широчайшее предложение. Можно было найти и мальчика, и девочку, и высокую и низкую, подобрать по цвету волос или глаз, росту, весу, были даже беременные и старухи - в общем, на любой вкус. Пираты не могли похвастаться высокими нравственными устоями, жизнь их солидно потрепала, и не все смогли сохранить полностью свой рассудок и нервы после пережитых передряг, отсюда пожелания у них были тоже неординарные. Эльфов в борделе не оказалось, в основном были представители только людской расы. Оценив разнообразие предложенного, я поблагодарил местного сводника, или сутенера, выплатив ему серебряную монету за экскурсию, но так ни на ком и не остановился. Все же, мне и своей компании хватало.
На выходе меня схватила за плащ очередная попрошайка.
- Простите, господин, можно вас ненадолго задержать? Если там слишком дорого, можно найти и подешевле. Например, я согласна и просто за еду. Я все сделаю, что вы захотите.
Она подняла до груди подол своего грязного платья, под которым ничего не было, и замерла, ожидая моего решения.
- Эм, извини, но ты немного не подходишь. Тебе лет-то сколько?
- Девять.
- Не, прошу прощения, но совсем не вариант.
- Я могу найти для вас младше. Или старше. Если я приведу клиента другой девушке, со мной поделятся заработанным. Пожалуйста, скажите, что вам нравится, я обязательно найду, кто вам подойдет.
- Да мне как-то пока ничего не хочется.
Она поняла, что ничего не светит, и растроенно побрела прочь. Я же прикинул, что продуктов могу выделить и без всяких услуг, которые она мне предлагала, и решил ее окликнуть.
- Эй, скажи, у тебя совсем что ли есть нечего?
Она моментально вернулась с проблеском надежды на лице.
- Совсем. У меня брат, маленький, а мама умерла. Я не знаю, чем его кормить, он со вчерашнего дня ничего не ел.
- Про брата придумываешь, наверное? Сразу говорю, денег можешь не просить.
- Не придумываю. Пойдемте, тут совсем рядом, я покажу.
- Если собираешься заманить в ловушку, то тоже хочу предупредить - я очень сильный. Все напавшие погибнут.
- Да нет конечно. Пойдемте, пожалуйста.
Мы прошли через пару узких улиц, и подошли к стене, вдоль которой словно пчелиные соты ютились маленькие хижины на одну комнату. Места хватало только на то, чтобы поспать. Как мне пояснила проводница, район назывался «Муравейник» и не сильно отличался от трущоб за стеной. Внутри сложенной из досок и какого-то мусора хижины действительно оказался ребенок, лет двух-трех, худющий, и с какой-то старой костью в руке. Увидев нас, он улыбнулся и что-то заверещал на своем языке. Я, как и обещал, достал из инвентаря припасенные на черный день продукты - хлеб, воду, немного сушеного мяса и сыр. Девочка сразу же принялась кормить брата, при этом я видел, как сильно ей самой хотелось есть. В первую очередь в ход пошел сыр и вода, сушеное мясо для такого мальца явно было не лучшим вариантом. Она отламывала небольшие кусочки и давала мальчику, который жадно хватал эти крошки своими ручонками и поспешно запихивал в рот. Зажатую в правой руке кость его сестра так и не смогла у него отобрать, хотя и старалась, ребенок только хныкал, изо всех сил сжимая то, что и едой-то уже назвать было сложно. На кости виднелись борозды от зубов, видимо, грызя кость, он пытался утолить голод, когда было совсем плохо.
Пусть он и просил еще, девочка была непреклонна - оставшуюся часть припрятала в сумке, пояснив мне, что если съесть слишком много, можно умереть. Про такие случаи я тоже слышал, потому всецело с ней согласился. Поняв, что больше пока ничего не светит, малыш попил воды и пристроился спать в куче тряпок. Чтобы он не выходил из помещения в отсутствие сестры, оно было перегорожено подобием решетки, из-за которой пахло весьма впечатляюще. За соседней стеной плакал еще один ребенок, видимо, такой же голодный, как и этот.
Я поспешил покинуть эту лачугу. Честно говоря, в груди у меня сильно защемило, пусть я и понимал, что всем помочь все равно не получиться, на меня будто давила неподъемная тяжесть, даже дышать стало трудно. Все же, нужно было идти. Это не мой мир, и не мне его исправлять. Более того, чем больше я видел того что здесь творится, тем меньше было мое желание спасать такой мир.