Почему нас тянуло друг к другу, я понял в классе пятом, или шестом, не помню точно. В семье Веры мои приходы в гости всегда воспринимали доброжелательно, один раз я даже сам слышал как Верин отец высказался её маме, что мальчик в друзьях у их дочери, это именно самый лучший вариант друга.
- М-да, вам повезло, на короткой ноге в моём детстве я был со многими. А вот такого настоящего друга, как ваша Вера, пожалуй у меня никогда не было.
- Да, я тоже думаю, что мне повезло. Папа и мама Веры они работали проводниками на железной дороге, да ещё и по скользящему графику, так что часто на хозяйстве Вера оставалась на три-пять дней совсем одна. Что давало нам с ней некоторую свободу.
- Что, и вы … неужели уже тогда … .
- Нет, что вы. Ничего такого. О любви, чувствах и прочем, даже речи не шло. Нет, было простое общение и получение морального удовольствия от разговоров с человеком, который понимает тебя. И вот тут, я наконец, предварительно дав Вере страшную клятву молчания, узнал её необычную тайну. Оказывается, она с детства хотела быть похожей на мальчика и поэтому однажды просто попросила меня дать поносить ей мой школьный костюм. Взамен же она предложила мне попробовать походить в её платье. Их у неё в шкафу висело с добрый десяток, и все почти не ношеные. Только в этот момент я вспомнил про это и отметил для себя, как необычное. Вера и дома и на все наши прогулки всегда наряжалась в джинсы или шорты и никогда в даже простое домашнее платье, ну кроме как в школу.
Смутившись по началу, я всё же согласился. А почему бы и нет? Это же просто шутка. Прикол. Тем более взрослых дома никого нет. Вера выбрала подходящее для меня платье, а я снял и отдал ей свой костюм с рубашкой. Отвернувшись друг от друга, мы быстро переоделись, а когда подошли к зеркалу, то поразились. Там, в зеркале стояли двое, мальчик с настоящим суровым мужским лицом и девочка с мальчишеской прической. Вы не поверите, глядя в тот момент на Веру, я не видел девочки, рядом стоял мальчишка. Что про себя … тут чувства были двойные или может даже тройные. Я казался себе стройнее, наряднее и всё моё я, оно просто вопило и кричало, что оно хотело бы всегда носить такие красивые вещи. Вера, посмотрев на моё счастливое лицо, спросила меня.
- Ну и как, нравится тебе выглядеть девочкой?
Именно тогда я впервые задал сам себе такой же вопрос. Затянувшаяся из-за вихря мыслей пауза, показалась мне тогда вечностью, и замявшись я ответил уклончиво, мол, пока толком не понял, но вот носить красивое и нарядное, я стал бы с удовольствием.</p>
<p>
</p>
<p>
- И что было после?
- Потом? Потом были прогулки в наших новых внешностях. Я в виде девочки, Вера в виде мальчика. Мы с ней быстро проходили по двору, садились на трамвай и ехали до центра. Там мы просто гуляли в толпе народа, наслаждаясь своими новыми ощущениями. Но никаких мыслей про то, что будет дальше, ни у Веры, ни у меня не было. Были мы, было сегодня и нам этого хватало. Мы были просто детьми, которым казалась, что мы всегда-всегда будем такими, какие мы есть в этот момент. Да-а, для нас всё это было приключением. Верка же, в этих наших прогулках всегда была заводилой и лидером. Она выбирала места и маршруты.
- И чем это кончилось? Вас с ней не разоблачили?
- Нет. Но всё хорошее имеет привычку заканчиваться, и вскоре наши пути с Верой разошлись. Её семье дали новую квартиру в другом районе и они переехали.
- Печально. Но кто знает, как могли обернуться дела. Ну, если бы вас кто-то узнал. Зато у вас остались хорошие воспоминания о детстве.
- Да, ещё о воспоминаниях. Первый поцелуй. Это была наша последняя с Верой прогулка, на которой она … поцеловала меня. Сама первая поцеловала. Прямо на улице и никто-никто не понял, что собственно происходит. Ведь что видела толпа, мальчик обнял девочку и целует. Делать это, пока вроде бы детишкам ещё рано, но всё же нормально. Молодость, что с неё взять … . А ведь этой девочкой был я. И мне понравилась эта Верина решительность и ниоткуда вдруг в ней взявшаяся почти мужская сила. Она вдруг меня крепко обняла, притянула к себе, и поцеловала … прямо в губы … и мне было … очень приятно. Так мы расстались с ней и встретились уже потом, после моей службы в армии.
- А можно попросить вас поставить свой рассказ на паузу и задать пару вопросов о вас самом?
- Хорошо, задавайте, я отвечу.
- Вот вам сегодня уже куча лет. Как вы рассматриваете себя и оцениваете свои мысли чувства того, детского себя. Вы считаете, что вы были как все дети, или всё же чем-то от остальных отличались?
- Гм. А вопрос с подвохом. Если скажу, что был как все, значит, точно совру. Если скажу, что я был особенным мальчиком, можно подумать о том, что я стараюсь показаться выше других детей. Отвечу так. На 80 процентов я был обыкновенным, в остальном же … может чуть более чувствительным. Запросто мог во время игры остановиться, и забыв про всё, взять да и засмотреться на бабочку или облако. Вот почему и откуда это во мне, я не представляю. Что ещё? Да! У меня совсем не получалось употреблять мат, другие ребята уже в старшей группе садика могли повторять слова за взрослыми пацанами, а вот у меня такое … ну просто отчего-то не выговаривалось.
Александр посмотрел на пролетающие мимо окна лес и столбы, и продолжил рассказ.
- Где-то лет в десять, отец дал мне свою характеристику, - Ты у меня сынок, мямля и рохля. А от кого в тебе эта не мужская интеллигентность взялась, я не представляю? Ну, уж точно не от меня. Порой ты ведёшь себя прямо как девчонка. Красоту ему подавай, одежду как у сестры, а куклу тебе не купить? Кстати о кукле. Новое воспоминание. А ведь была у меня своя кукла. Была. В песочнице кто-то из девчонок забыл, а я унёс её домой, и спрятал в своём игрушечном гараже. Когда дома никого не было, я доставал её и даже качал её на руках. Странно, в этот момент я вообще ни о чем таком, и про желание стать девочкой, не думал. Я раздевал, одевал, смотрел на голую куклу, и ничего такого в этом не видел, что в пупсе такого есть особенного? Кукол-то тогда нормальными делали, без полового различия. Не так как сегодня. Вы не представляете, купила жена недавно дочери двух кукол, Кена и Барби, ну типа муж и жена, ну и отдала дочке. Отдала прямо в не распечатанной упаковке. Та конечно поиграла и естественно захотела поменять на них одежду, благо набор платьев и костюмов прилагался. Раздела она их, а у обоих куколок, ну там где надо, в заводском исполнении уже свои пластмассовые половые органы приклеены прилеплены. И у Кена, простите болт болтается, чуть не до колена, а у Барби, аж два отверстия под него. Вот ведь как сделано. Прибегает дочь к маме на кухню и при гостях! просит показать ей, как кукол надо стыковать! Народ посмотрел и просто обалдел от таких игрушек! Выкинули мы обе куклы нафиг сразу, правда дочь долго плакала. Обиделась. Вот ведь как. Так что согласен я, было во мне, да и сейчас наверно осталось, нечто от внутренней чувствительности женщины. Что есть, то есть, но я об этом ни когда не жалел. Немного мучило другое, ведь могла моя жизнь и детство более счастливо пройти, могли. Если бы родители поняли моё желание и помогли, например правильно сделать выбор тех же нарядов. Я понимаю, красивых платьев для мальчика в СССР и сегодняшней России нет, хотя надежда на появление их мальчиковых вариантов у меня есть, но ведь была у мамы масса возможностей подобрать для её сына что-то похожее, сшить тунику наконец. Ведь шила же мама сестре разные вещи? Трусы, ночнушки и так далее. Шила. Чем же я был хуже? Нет, стереотип того, что мальчик с детства должен быть мужчиной и во всем претерпевать всякие трудности, уже настолько был вбит в головы взрослым, что никто из них просто не старался заглянуть за этот забор. А главное, когда мы все взрослели и становились копиями своих отцов, мамы наших жен жаловались, что зять и грубый и пьянчуга, и бестактный мужлан. Но при таком детстве и наставлениях, из выросшего четкого мужика, джентльмен, он просто на просто, никогда бы не получился.