Землянин остановился неподалеку от застывшей изваянием Сетилии, с состраданием посмотрел на ее сухие глаза, потемневшие от боли и тяжело вздохнул. В душе росло ощущение, что он идет по минному полю… и все вокруг надеются на чудо, хотя точно знают, что минер он никакой.
— Сетилия… я ведь в курсе, что все в крепости считали меня любовницей вашего мужа, даже Тарос попался на нехитрый трюк коменданта. Но думала… что вы знаете собственного мужа лучше других, и поймете, всё это он делал ради одной цели. Никто не должен был догадаться, что я иномирянка. Хариф хотел чтобы у меня появилась возможность задержаться в крепости подольше и разобраться в своих способностях. Он ведь так надеялся на чудо… столько лет верил… Не знаю… зачем я все это вам говорю, мне не в чем перед вами оправдываться. Наверное, просто хочется, чтоб вы оба были счастливы… вы же заплатили за это такую страшную цену.
Она все-таки не выдержала и заплакала, эта стойкая леди, а Костику уже казалось, что скорее заплачет он сам. От сострадания и от бессилия.
— Я тебе верю… прости, — глухо бормотала хозяйка, — это я ему поставила условие… пока не посмотрю тебе в глаза, не прощу. Ты так удивляешься… а я ведь не разговаривала с ним все эти годы. Да и нет, сказанные в присутствии других — не в счет.
— Знаете… я в шоке. Но в чем-то вас понимаю… и… хотите, я вам спою?
— После завтрака, — хозяйка торопливо вытерла с лица слезы и дернула шнурок звонка.
Мги появился так стремительно, словно ждал за дверью и первым делом бросил осторожный и встревоженный взгляд на Тину. А уже потом посмотрел на хозяйку.
— Вези меня в столовую, — приказала Сетилия ровным голосом, — пора подавать завтрак.
Костик проводил ее взглядом и выглянул в коридор, показалось, или нет, что брачный браслет немного потеплел? После нескольких экспериментов парень убедился, что может по температуре металла точно определить расстояние до Тароса.
Завтракали они в полном молчании, и не потому, что обижались на Пруганда или не хотели с ним разговаривать. Просто трудно сказать что-то, и не попасть впросак, когда хозяева стреляют друг в друга счастливыми взглядами и старательно пытаются состроить в сторону гостей вежливые, заинтересованные лица.
Тина уже жалела, что напросилась на песню и попросила Тароса, гулявшего, как она и предполагала, по соседнему коридорчику, принести подаренное королевой дейнэ.
Но Сетилия сама вспомнила про обещание, когда гости заторопились выбраться из-за стола.
— Эта песня для Сетилии… я слышала ее один раз, туристы пели… — соврал Костик, подкручивая колки, не рассказывать же, что сам когда-то подобрал мелодию на найденный в инете стих?
— Спасибо… — губы хозяйки дрожали… — я поняла.
— Будьте счастливы, — кивнул Костик и первым решительно вышел из комнаты.
Этим людям нужно очень многое сказать друг — другу… не стоит тратить их время. Да и ему самому пора спешить.
Сопровождающий их Мги подал караульному пропуск и тот немедленно отпер ворота, улыбаясь так добродушно, словно это не он был столь неприступен меньше часа назад.
— Держи, — тихо пробормотал тан-габирец, протягивая Тине какой-то предмет, завернутый в несколько слоев ткани, — откроешь потом. Когда солнце устанет гулять по небу.
— Не лукавь, Мги, — у Тины не оставалось душевных сил на притворство, — я давно поняла, что ты и читать и писать умеешь и соображаешь ничуть не хуже, чем босс. Но почему-то старательно изображаешь из себя гималайского медведя. Все, прощай… надеюсь, мы когда-нибудь встретимся.
— Прощай… мальчик, — бросив быстрый взгляд на уехавших вперед блондинов, тихо и насмешливо фыркнул Мги, — не очень обижай Тароса… он же ни о чём не догадывается!
И резко хлопнул панга по крутому бедру. Животное стремительно рвануло с места, в несколько прыжков догнало медленно плетущихся сородичей и вырвалось вперед. И Костик был этому только рад, не стоило спутникам видеть сейчас его лицо.