Флейтистка засияла еще сильнее, хотя казалось, куда уж больше, взяла пустой листок и, создав мудреную сеть заклинания, начала «делать ноты». Внезапно из кристалла к ее рукам, а затем к листу, протянулась зеленая ниточка. Я с любопытством заглянула туда и с удивлением заметила, что лист больше не пустой и на нем, последовательно за мелодией, вырисовываются ноты.
Вот это магия, вот это я понимаю!
— Занятно, правда? — хмыкнув, спросил дирижер. — Он у нас такая уникальная, в Академии училась вот, а толку то, если работает обычной музыкантшей.
Я ничего не ответила на его реплику, продолжив заворожённо следить за действиями девушки.
— Мина, леди выступать через две минуты! — нетерпеливо напомнил он.
— Еще немного, я не могу забежать вперед музыки, — сосредоточенно отвечала она, не отрывая взгляда от нотного листа.
Бал, тем временем, продолжался, только без музыки, но людям она была и не нужна. Снова возобновились разговоры, смех и звон бокалов. Выступление княгини Досской может и не было забыто, но первое впечатление уже угасло.
Хорошо бы так и осталось, мне не нужно внимание.
— Готово! — звонко отрапортовала Мина, любовно разглядывая лист, с двух сторон испещренный мелкими знаками, совсем отличающимися от земных нот.
— Копируй.
— Минуту.
Пока девушка копировала ноты и раздавала их музыкантам, я еще раз прокрутила у себя в голове слова песни и попыталась утихомирить волнение. В любом случае, меня никто не узнает, поэтому бояться просто бессмысленно.
— Все, миледи, вам пора! Как вас объявить? — напомнил дирижер и не меняя голоса рявкнул: — Мина, на место!
— Скаймея Патри, — вновь пригодилось то самое имя, к тому же, оно было единственным, что всплыло в голове.
Пока девушка бежала вглубь оркестра я выходила на сцену.
Кто-то мазнул по мне взглядом, кто-то даже не посмотрел. Это успокоило. Заиграла музыка, я поймала мелодию, немного покачиваясь в такт, и начала петь.
Не знаю почему, но все резко стихли и повернулись в мою сторону. Конечно, неизвестный язык…
Я пела, забыв про волнение, медленно обводя взглядом толпу, по правилу, не задерживаясь ни на ком больше трех секунд. Музыканты играли прекрасно, будто уже сотню раз слышали эту мелодию, а я пела, даже не стараясь вспоминать слова — они сами всплывали в памяти.
Микрофона не было, руки девать некуда, поэтому я сначала сцепила их перед собой, но потом начала просто плавно покачивать ими.
Где-то в толпе выловила лицо Вайрена-Ирвис, сосредоточенно наблюдавшего за мной. Когда мы пересеклись взглядами, он, ободряюще улыбнувшись, кивнул мне. Я тоже слегка улыбнулась, продолжая петь.
Песня приближалась к припеву, и я нашла глазами Реднота, который, тоже наблюдал за мной, стоя рядом с собеседниками. На нем я долго не задержалась и продолжила путешествовать взглядом по толпе.
И пожалела об этом.
Достаточно близко к сцене, не отрывая от меня глаз, стоял Лейн. В его взгляде было столько счастья, что я могла бы растеряться от этого, если бы не начался припев.
Я не могла отвести взгляда. Это неправильно, это плохо, это некрасиво, в конце концов! Но ничего не поделаешь, создавалось ощущение, что пою только для единственного слушателя.
Припев этой песни сам по себе очень эмоциональный, поэтому я спаслась от плена его взгляда, закрыв на секунду глаза.
Тем временем, выступление продолжалась и какие бы эмоции не бушевали, надо себя сдерживать.
Теперь я была предусмотрительнее и в ту часть толпы не смотрела.
Допела без происшествий, ни на кого особо не глядя, уставившись на красивую лепнину на противоположной стене. Хватило с меня разглядываний толпы.
Когда песня закончилась, зал рукоплескал. Только в отличие от герцогини Досской мне стало некомфортно. Всеобщее внимание, конечно, приятно, но не мне. Или это привычка быть в тени дает о себе знать? Так или иначе, с возвышения я спускалась быстро и не особо глядя по сторонам.
Тут же кто-то легко коснулся моего локтя. Это Вайрен.
— Теперь улыбайся и отвечай на похвалы, — только и успел шепнуть он, и нас со всех сторон облепили люди. Кто-то восторженно ахал, кто-то говорил комплименты, но для меня все это смешалось в один общий гул, на который я невпопад лепетала какие-то благодарности. От позорного побега спасала только сильная рука Вайрена-Ирвис, крепко ухватившая меня за ладошку.