На кухне жена миллиардера взбалтывает яйца для омлета, всыпает перец и вдруг, словно впервые, осознает, что у нее никогда не будет детей, если она по-прежнему будет замужем за этим человеком. Я очень глупая, говорит она себе, я богатая, но глупая.
И ее накрывает волна печали.
Но уже через мгновение она думает о том, как бы ей переделать зал для занятий йогой на их вилле в Палм-Бич.
Между тем в Шанхае молодой человек говорит своим приятелям-инвесторам, что в Нью-Йорке его задержали важные деловые встречи. Они вежливо кивают; они знают, что он слишком много пьет и питает слабость к дорогим проституткам. И потом, в конце концов, то, что происходит в Америке, не выходит за ее пределы. Им интереснее узнать о новой управляющей филиалом «Корпсерв», еще одной китаянке. Со своей стороны, молодой человек обдумал все, что произошло с ним в Нью-Йорке, и подозревает, что сестру он больше не увидит. Она позвонила ему и сказала, что она в безопасности. И что больше она не будет на него работать. Где ты будешь жить? — спросил он у своей младшей сестры. Не беспокойся обо мне, ответила она, забудь про меня. Американцы агрессивнее, чем мне казалось, думает он. Кажется очевидным, что Китай и Соединенные Штаты, которые слабеют с каждым днем, когда-нибудь начнут между собой войну, и, как и многие из его коллег-инвесторов, он с нетерпением ждет этого исторического момента.
В центре города, в адвокатской конторе, женщина лет тридцати с чем-то вспоминает, как однажды у нее случилось приключение с мужчиной, у которого был старенький красный пикап. Пожалуй, она слишком часто о нем думала. Она до сих пор гадает, что с ним произошло после того, как его забрали те люди в белом лимузине. Она переключается на журнал «Нью-Йорк», там какая-то статья о женщинах в инвалидных креслах. Прочитав страницу, она отбрасывает журнал в сторону. Хватит, думает она. Сегодня надо заглянуть в бар.
В мексиканском городке Сан-Хасинто, в пятистах милях к югу от техасской границы, женщина за пятьдесят, одетая в черное, проходит, покачиваясь, по прохладному каменному полу церкви и зажигает поминальную свечу по своей дочери. Ее милая девочка теперь мирно покоится на церковном кладбище; за то, чтобы доставить гроб на родину, заплатил нью-йоркский мексиканец по имени Карлос Монтойя. И другую девушку тоже похоронили в родном городке. Женщина думает: не забыть бы купить кукурузной муки. А еще ее младшей дочери нужны туфли. Она решила уехать в Эль-Норте. Несмотря на то, что случилось. Америка богатая, mami, говорит она; что ж, никто не станет с этим спорить.
В Бруклине тучная владелица обменного пункта вздыхает: у нее все еще не хватает храбрости потребовать, чтобы ей выдали тело Виктора. Ей рассказали, что от него осталось. Я единственная, кто станет этим заниматься, понимает она. Она думала об этих двух мексиканках и их семьях и решила продать фирму «Викториос Виктора» по очень разумной цене: продать участок земли, здания, машины, клиентскую базу одному очень предприимчивому молодому человеку из Нью-Дели, а когда в ее распоряжение поступит чек, она отправит каждый проклятый, пропитанный кровью грош семьям мексиканских девушек. Этим она никого не воскресит, но она чувствует — это самое меньшее, что она может сделать. Кармическое возмещение ущерба, как она это называет: пусть не от Вика, но хотя бы от нее самой, ведь она любила его. Чудовищного, бессердечного убийцу-параноика. Но она любила его, да, это так. В той самой бутылке «Драмбуйе», которую он ей принес совсем недавно, остается еще на дюйм-два жидкости, и она протягивает к ней руку и осушает до дна. Тяжелая сладкая жижа согревает ее, и она решает позвонить другому мужчине, нигерийцу с глубоким голосом, которого она хочет к себе приблизить.
В сорока кварталах отсюда молодой человек со старым шрамом на животе держит на руках китаянку, она опустила лоб ему на подбородок. Швы на его темени скоро затянутся. Потом она принимает ванну и радостно заворачивается в теплый банный халат. Сегодня ночью они будут вместе. Они будут разговаривать. Она поцелует его сотни раз, повсюду, ей просто не удержаться. Потом она уснет, и ей приснится ее дедушка и яблоки, которые он дал ей на дорогу. Мужчина прислушивается к ее дыханию и думает: интересно, на каком языке говорят люди в ее снах — английском или китайском? Надо у нее спросить, когда она проснется.
А внизу отставной детектив Нью-йоркского полицейского управления говорит сиделке из хосписа, что она должна сделать. Он повторял ей это уже много раз, просил, умолял, приказывал, но она думает: все они так говорят. Она знает, что такое «слишком рано» и что такое «вовремя». Хорошо, что он прожил так долго. Иначе бы не произошло все то хорошее, что случилось. Хотя его друга, тоже детектива, убили. Но теперь она понимает: этот человек страдал достаточно. Она видит, что рак захватил его глаз и нёбо. И весьма вероятно, что затронут мозг. Совсем недолго ему осталось прожить как человеку, но он еще много дней может быть умирающим животным. Она заряжает аппарат с дилаудидом, вводит шифр и, каждую минуту мягко нажимая на кнопку, усыпляет его. Его последние движения — холостой отклик нервной системы, он волнообразно подергивает руками, точно дирижирует великой симфонией. Его глаза закрыты, рот открыт, седая голова тонет в подушке. Но костлявые руки движутся безумно и неистово. Это странное зрелище может показаться неприятным, но она уже много раз его наблюдала и находит в нем своеобразную красоту: в тех последних мгновениях, когда жизненная сила высвобождается. Она снова и снова нажимает на кнопку, и вскоре его руки безвольно падают на одеяло. Если этот человек о чем-нибудь думает умирая, то, конечно, о сыне. Сиделка нежно целует мужчину в лоб, как она целует их всех. Ей хочется верить, что они ощущают это ее последнее благословение. Потом она снимает с него все трубки и как следует укладывает его на кровати. Она будет читать свою Библию, пока не спустится его сын.
Тайфун мчится по океану к Индонезии; наводнение скоро затопит сотни деревень. Спасатели со всего мира заспешат туда на самолетах. И обнаружат, что в них нуждаются. Они найдут смерть, они найдут жизнь.
Нью-йоркский пожарный держит на руках китаянку.
Такой старый мир, такой новый мир.
Благодарности
Каждый роман открывается автору при обстоятельствах, которые никогда не повторяются: это таинственное предприятие — писать роман. Но нет ничего таинственного в том, что по пути автор получает помощь. Вот те, кому я хочу выразить свою признательность и благодарность:
Брайан Де Кубеллис, Сьюзен Молдоу, Ким Шеффлер, Уильям Олдхем, мой давний литературный агент Крис Даль, Роз Лихтер-Марк, Джон Глазмен, Кэрен Томпсон, Нэнси и Рич Олсен-Харбич, Дон и Дженет Даути, Нэн Грэм, Дана и Стефани Харрисон, Барт и Рената Харрисон, Джонатан Галасси, Кэтри Мак-Коу, Джон Мак-Ги, Кэролин Рейди, Джойс Мак-Крэй, Джефф Серуа, Эбби Каган, Лайза Дрю, Чак Хоган и Роберт Фериньо, Тэд Фишмен, Гай Лоусон, Дон Снайдер и Ричард Шох. Каждый из них по-своему мне помог.
Мой редактор, несравненная Сара Кричтон, направляла и ободряла меня на моем пути, ее весьма верные замечания очень улучшили книгу. У нее замечательно зоркий глаз и несгибаемая сила духа. Спасибо вам, Сара.
Спасибо моей жене Кэтрин и нашим детям — Саре, Уокеру и Джулии. Отдаю всего себя всем вам.