- Иду домой.
- Но почему? Почему? После всего, что было? Ты же обещал!
- После всего, что было? – фыркаю я. – Да ничего не было. Можно подумать, ты раньше меня голым не видел. А если тебе кажется, что у нас тут что-то было, так ты точно еще не готов.
Знаю, теперь я его потеряю. Знаю, но не могу дать ему понять, как этого боюсь. Потому что у нас с Майклом не так все происходит. Я всегда должен держать все под контролем, всегда.
- Нет, готов, - он садится на постели. Встал бы, если бы не был голым. – Ты просто хочешь на другой раз перенести?
В голосе его столько надежды, что аж слышать больно. И в то же время я страшно злюсь. Как можно быть такой тряпкой? На его месте я бы уже вовсю меня оскорблял. Я сбрасываю полотенце и тянусь за трусами. Он молча смотрит на меня и вдруг выдает:
- У тебя не встает? В этом все дело?
О, пошли оскорбления. Наконец-то!
- У меня всегда встает, когда надо, Майки.
Я наклоняюсь за носками. Блядь, не мог я просто заткнуться? Или как-нибудь попытаться его умаслить? Может, если б я подтвердил, что у меня не встает, он бы проникся ко мне сочувствием. А не злостью. Решил бы, наверно, что это нас еще больше сблизит. Общий секрет. Но, даже будь это правдой, я бы в жизни не позволил ему так думать. Он ведь считает меня самым великолепным парнем из ныне живущих. И если разочаруется во мне, тут же вознесет на пьедестал кого-то другого. Раз уж мне суждено его потерять, пусть хотя бы не распространяет про меня всякую чушь.
К тому же он может попробовать доказать, что все поправимо. А я не вынесу, если он ко мне прикоснется. Или если я к нему прикоснусь. Не так! Я хочу, чтобы он обнял меня, поцеловал и сказал, что всегда будет меня любить. Что мы лучшие друзья. Что ничто между нами не изменилось и никогда не изменится.
Не могу я ему признаться, что, как дошло до дела, оказалось, что я больше боюсь потерять Джастина, чем его. Это уж точно будет конец. А, впрочем, все одно к одному. Зайти так далеко и остановиться – это еще хуже, чем если бы я сказал «нет» в самом начале. И все равно я не могу заставить себя через это пройти. Просто не могу.
- Значит, со всей Либерти-авеню ты трахаться можешь, а со мной нет? Почему, Брайан?
Потому что так сказал Джастин. Потому что он сказал, что я его потеряю так, словно это самый малозначимый аргумент из миллиона более важных. Словно и у меня, и у Майкла есть очень-очень серьезные причины, чтобы этого не делать. А потерять его – меньшее из неудобств. И тогда я поверил, что он не врет, что он правда беспокоится за меня. И за Майкла. Потому что вот такой он человек.
Майкл от меня отвернется, я знаю. Ну что ж. Это было прекрасно, но ничто не длится вечно. По крайней мере, если в дело замешаны чувства. Но не могу я допустить, чтобы последнее слово осталось за ним.
- Потому что меня задрало устраивать тебе жизнь. Иди и сам найди себе жеребца, который сорвет твою вишенку.
- Брайан! – выдыхает он недоверчиво. И потрясенно. - Почему ты так со мной поступаешь? Я думал, ты меня любишь!
- Всегда любил и всегда буду.
Даже я сам сейчас бы в это не поверил.
- Тогда почему ты не можешь этого для меня сделать?
- Не не могу, а не стану.
Ффух, наконец-то я одет. Оглядевшись в поисках школьной сумки, вспоминаю, что оставил ее внизу. Я разворачиваюсь и быстро иду к двери.
- Знаешь что? – орет мне вслед Майкл. - Я тебя ненавижу!
Ни разу в жизни я не испытывал большего облегчения от грохота захлопнувшейся за спиной двери.
Домой я добираюсь почти два часа. Когда прохожу мимо кафе, мне отчаянно хочется зайти туда, взять чашку кофе и просто подумать спокойно. Но сейчас там Дебби, и она обязательно спросит о Майкле. Она всегда так делает, думает, мы с ним – не разлей вода. И что бы там я ей ни ответил, она сразу догадается, что что-то случилось.
Блядь! Мне вдруг только теперь пришло в голову, что если Джастин меня вышвырнет, мне некуда будет пойти. Дебби меня к себе не пустит – мы ведь с Майклом расплевались. Да и жить у них после случившегося будет невыносимо. С другой стороны, я ведь как раз и не стал этого делать, чтобы Джастин меня не вышвырнул. Только вот теперь мне придется рассчитывать на его гостеприимство до конца лета, пока мне не выделят комнату в общежитии Питта. А это значит, что он сможет выставлять мне любые условия, а мне придется слушаться. Вот пиздец!
Дождь хлещет, как заведенный, и тут я вдруг вспоминаю, что джип-то остался у дома Дебби. Так что мне приходится еще возвращаться и забирать его.
В лофте уже горит свет. Значит, Джастин дома. Конечно, по средам же галерея закрывается рано. Блядь, я надеялся пару часов побыть один и прийти в себя. И зачем я столько времени бродил под дождем? Разыгрывал тут гребанную мелодраму!
Открываю дверь и первым делом вижу сраного Филиппо. Ооо, супер! Именно сегодня Джастин решил во всем признаться. И что, блядь, мне теперь делать? Хотя вроде я ничего интимного не прервал. Джастин стоит от гостя в паре шагов. А Филиппо оборачивается и так на меня смотрит, словно он находится тут по праву, а я – наглый самозванец. Может, так оно и есть, просто я об этом еще не знаю.
Но у Джастина на уме другое. Он вдруг спрашивает Филиппо, откуда тот меня знает. Я полагал, что этот хрен впервые увидел меня в кафе, но тут вдруг выясняется, что нет и… Бляяя! Он видел меня в больнице. Если честно, я всегда поражался, что ничего так и не выплыло. Меня ведь куча сестер по ночам видели. Просто повезло, что ни одна из них ничего не сказала Джастину.
Джастин кричит, и я не знаю, от кого из нас он ждет ответа. Лично я не собираюсь ничего рассказывать, потому что тогда мне придется признаться, зачем я туда ходил. А мне даже думать не хочется о том, как я себя тогда чувствовал. Молюсь, чтобы Филиппо видел меня там не больше пары раз, но, конечно же, ему известна вся эта захватывающая история, и он, ни секунды не медля, вываливает ее на голову Джастину.