Поэтому Паша Куля был очень доволен и горд своим студенческим билетом института бизнеса. Он еще не знал чему его будут здесь обучать, но само название говорило о многом, и на тогда этого хватало.
Именно в это время у Паши осознано и основательно закрепилось желание стать бизнесменом, стать тем, кто сам решает как быть и сколько кому за это заплатить. Стать независимым и обеспеченным — в этом он видел отличие обыкновенного мужика от мужика-альфасамца, которым безусловно хотел стать, и верил на 100 %, что это произойдет. Куля был достаточно целеустремленным и верил в себя. Ему было легко это делать, потому как своего отца, с его пробивной силой, так в то время называли предприимчивость, Паша считал достойным представителем мужской братии, а в то, что он очень похож на него, у Паши сомнений не было. Ему всегда очень нравилось, когда его сравнивали с его отцом, даже когда речь шла и не о совсем хороших качествах. У Михаила Павловича было издавна одно главное правило, о котором он неоднократно говорил Паше: «если ты что-то сказал или наобещал — разорвись, но выполни, а если не уверен — не говори. Только отвечая за свои слова ты будешь оценен достойно окружающими, и только так ты сможешь достигнуть желаемого, кем бы ты не был».
Куля потом часто анализировал это правило и убеждался в его правильности и универсальности. Не важно когда, в какие времена происходят события, и не важно кто ты, бизнесмен или дворник, важно уметь отвечать за свои слова — это и есть фундамент веры в себя.
Подсознательно Куля чувствовал, что те тогдашние бизнесмены, челночники, прущие Харьковские электродвигатели в Польшу, а свитера и джинсы из Турции — это не совсем те бизнесмены, которым он видел себя в будущем, хотя и этот торговый люд завораживал Кулю своей деловой занятостью, наличием денег, и совершенно новым, еще не известным Куле, отношением к этим деньгам.
С другой стороны он понимал, что с чего-то надо начинать. И хотя он собирался стать дипломированным менеджером своего личного бизнеса, с наличием собственной фирмы, это не помешало ему уцепиться за мысль, вернее бизнес-идею, которую ему выдал знакомый пятикурсник, уже чего-то достигший на вояжах в дружественную Польшу.
— Куля, а ты чего штаны протираешь? Вроде бы здоровый и не глупый парень, а занимаешься ерундой, — поучительной интонацией начал пятикурсник. — Вон в Москве с сахаром напряженка, вези сколько хочешь, все заберут без торга.
Тогда в 1992 году действительно, цены на продукцию еще не поднялись, но с мест продажи исчезли не только в Москве. У нас в независимой Украине на некоторые товары в том числе и на сахар, тоже были введены талоны, т. е. сахар в продаже был еще дешевый, по коммунистической цене, но его не продавали без специальных талонов, чтобы товар не «вымывался» с прилавков и не образовалась спекуляция, на что Куля и нацелился.
К тому времени, а вернее с самого начала обучения в ВУЗе, Паша Куля был назначен старостой группы. В его обязанности входило, в том числе и получение для своей группы стипендии, и таких сахарных талонов. Студентам эти талоны были не особо нужны, наверное потому, что их обеспечивали всем необходимым их родители, а родители у студентов этого ВУЗа были в достатке.
Таким образом у Кули появилась возможность закупить по талонам в Украине дешевого сахара, а в Москве продать по московской цене, и в итоге неплохо заработать.
Купив на первый раз один мешок сахара 50 кг и плацкартный билет на поезд Харьков-Москва, Куля отправился в бывшую столицу большой Родины, благо он там уже ранее бывал.
Таможенников как таковых, тогда не успелось еще развестись, и без каких-либо эксцессов, на следующее утро Куля был на Рижском рынке Москвы. С реализацией товара действительно проблем не произошло, весь мешок купил какой-то парень не торгуясь, сразу отдав Куле наличные деньги.
Эта минута тоже запомнилась наверное на всю жизнь, минута со вкусом победы, маленькой, но победы. Первый шаг, первая прибыль от первой сделки — это вам не в бирюльки играть — это серьезно! А не малая прибыль что-то около 30–40 американских долларов, по тем временам не малые деньги, тратились правда не очень серьезным, традиционным способом. Начиналось все еще в Москве в Макдональдсе, в том самом первом в СССР на Ленинградском проспекте. А дальше шли заведения уже со спиртными напитками в прейскуранте. Вообщем газ-квас по Харьковским забегаловкам в компании друзей и подруг продолжался на эту прибыль еще несколько дней. Потом была небольшая передышка, а дальше опять по той же схеме — закупка сахара, поезд, Рижский рынок…
Таких командировок Куля успел сделать всего четыре, но к четвертой Москву кто-то из больших бизнесменов обеспечил сахаром по полной программе. И пришлось в этой связи Куле менять срочно свою программу: в режиме жесткой экономии, без всяких Макдональдсов и вагонов-ресторанов, быстренько покупать билетик обратно на Родину, мешочки на плечи, и без ужина чух-чух домой. За сахаром со стаканом или с чашкой к Куле ходила потом вся общага в течении года. Все пришедшие уже знали, что сахар лежит под кроватью, и приходя просто ставили в курс сахарного магната о своем визите, и без лишних разговоров набирали под кроватью самостоятельно того, за чем пришли, и с благодарностью уходили. Так закончилась Пашина сахарная эпопея, как-то грустно, но вообщем очень даже весело.
Главная заслуга этого бизнес-проекта была в том, что Куля впредь не чувствовал себя новичком в предпринимательской деятельности вообщем. Его уже не пугала неизвестность новизны, и не было страха сделать первый шаг. По другому это называется войти во вкус, или заглотить наживку. Да Куля попался на крючок, и не мог теперь сидеть без дела. Он старался использовать любую возможность заработать денег.
Но не только ради денег были все его мытарства. Однажды, когда отец, Куля старший, узнал о том, что его Павел вместо учебы и посещения лекций ездит в Казань за каким-то товаром, который потом контрабандой они тащат на Украину, он сильно испугался, что сын так никогда не закончит институт.
— Сколько ты получаешь за свою командировку, — с тревогой в голосе спросил Михаил Павлович.
Паша предугадывая дальнейший ход мысли отца, уменьшив умышленно спрашиваемую им цифру, ответил:
— 100 долларов.
— Тебе нужны деньги? Когда ты собираешься ехать в очередной раз в Россию?
— Через две недели, возможно.
— Тогда договоримся так, я тебе плачу эти 100 долларов, если тебе опять предложат заработать, а ты в обязательном порядке идешь на лекции. Договорились?
Паша был в затруднении. Если бы он сейчас отказался от предложения отца, это означало бы, что он продолжит свои поездки не смотря ни на что, а значит у отца будут основания волноваться. Этого Паша не хотел допускать. Если бы отказался, пообещав сразу больше не ездить — отец не поверил бы. Поэтому Паше ничего не оставалось, как согласиться на предложение отца, и пообещать впредь оставить любой бизнес до окончания института.
Естественно, Павел не требовал с отца потом денег за несовершившиеся командировки, но и поездки не закончились, просто он стал осторожнее, и делал так, чтоб отец не знал о его путешествиях. И хотя с одной стороны у Паши был определенный достаток во всем, а с другой деньги нужны всем всегда, не деньги были главным мотивом его бизнес-подвигов в студенческие годы. Он жаждал каких-то действий в надежде, что получит какой-то полезный опыт, в надежде, что где-то как-то зацепиться серьезное дело с какой-то перспективой, а еще ему нравилось ставить себе задачу, а потом выполнять ее, решая все проблемы встающие на этом пути.