Стал и смотрел. Противно было, а все равно не отворачивался, не уходил. Думал, когда же он раздеться сможет, сморчок этот, любитель извращений. И тут с глазами бесенка встретился. Зелёные. Яркие-яркие.
«Помоги».
Вздрогнул от неожиданности.
Голос прямо в голове. О телепатии я слышал, но сталкиваться раньше не приходилось. Хотя, говорят, для высших вампиров, например, обычная практика.
«А ты мне что?» — усмехнулся про себя.
«Служить тебе буду. Сколько захочешь. Что захочешь. Только забери меня отсюда» — и в глазах мольба.
Хм, а вот это уже интересно. Раньше, чтоб с кем пообщаться, всё время приходилось записочки писать. С годами почерк себе выработал каллиграфический.
С удивлением осознал, что мне нужен такой собеседник, с которым каждый раз за перо не нужно хвататься, пусть он хоть трижды нечисть.
Одним шагом вышел из стены, выхватил оба клинка. Короткие, по двадцать пять дюймов каждое, широкие лезвия скрестились на шее освободившегося от одежды и разминающего в руке свой усохший отросток мага. Одно движение клинков наподобие больших ножниц и голова, с распахнутыми в изумленье уже мёртвыми глазами, отлетела в сторону.
Обрубил цепь, стёр часть пентаграммы.
Схватил лежавший пояс одеяния старца, и перетянул обрубок конечности далёкого родича.
Поднял бесенка. Взял на руку, как ребёнка мать.
Обнял меня здоровой лапкой. Заплакал. Как котёнок на груди спрятал мордочку зарёванную.
Прижал я его к себе покрепче и в стену шагнул. Через несколько часов были у меня дома. Человек бы такое путешествие в земле не выдержал. А нечисть — нечисть и есть. Ничего с ней плохого не произошло.
Ошейник я снимать не стал.
Прошло время. Лапка у беса отросла. Точнее не у беса, а у маленькой суккубы.
Только услышав имя, я узнал, что это девочка.
Сатриазиаста. Ну, я её Сатри называю. Иногда Аста. Она не против.
Служила с тех пор мне Сатри на совесть. Даже в ад возвращаться не захотела, хоть я и предлагал не раз.
С возрастом оформляться начала, а пять лет назад случилось то, что случилось. С тех пор она мне не слуга, а женщина. Темпераментная притом. Очень.
Сел за стол, где стоял заботливо приготовленный Сатри ужин. Горячий овощной суп, а на второе — запечённая в фольге баранья нога. И огромная чашка горячего напитка. Знает, чертовка, мою слабость. Люблю свежезаваренный эребский кофе.
Сатри вгрызлась в такую же баранью ножку и довольно заурчала. Ест она только мясо, а я только горячее.
Увидев как нетерпеливо кисточка на кончике хвоста подметает пол, я сказал про себя:
«Уеду сегодня вечером. Вернусь через несколько дней.»
Ну вот, сразу погрустнела. Может не стоит ей рассказывать всего?
Слегка склонив набок голову немного подумала и сказала:
— Я буду ждать, — голос у неё что ангельская флейта, хотя, вроде, должно быть как раз наоборот.
И довольная собой снова погрузила в мясо белые острые зубки.
Спрятал улыбку за чашкой из анчинского фарфора. Убью за неё любого. Что я не раз уже, впрочем, и делал.
Тут же вспомнился первый.
Когда я привёз Сатри к себе, сразу выделил ей маленькую комнату. Постелил толстую циновку и оставил её там. Засыпаю я обычно поздно, часа в два-четыре утра. А просыпаюсь в полдень. Это если работы нет. Хвала Лилит, бывает она не часто. Не то, чтоб я ленивый, просто не нравится мне по снежным улицам Ура на морозных ветрах ходить. Только летом люблю. Но должность обязывает. В ту ночь я только задремал, как разбудил меня тихий шорох. Приподнял голову и в темноте увидел, что Сатри затащила в мою комнату циновку и свернувшись на ней калачиком у двери, уснула. Будить я её не стал, но на следующий день приказал вернуться к себе. Ночью ситуация повторилась точь-в-точь.
А я привык к одиночеству. Что только не делал. Требовал, грозился, даже просил. Сатри соглашалась, но всё так же неизменно ночевала на пороге моей комнаты. Я и плюнул. Пускай себе спит.
А через месяц после нашего знакомства случилась у меня бессонница и я не знал чем себя занять. Уже и так ворочался, и эдак. Ну, не совсем нам чужды человеческие недуги. Тут, как обычно, пришла Сатри с циновкой. В ту ночь я попросил её не ложиться на пороге, а лечь рядом с моей постелью. Она не возражала и я понял, что ей главное спать не на пороге, а со мной в комнате. Хотя, если честно, я одно время даже думал, что в той точке пересекаются какие-то важные для неё астральные линии.
И я с ней тогда разговорился. Давно ни с кем так не говорил. Никогда.
Спросил, отчего её так сюда тянет. Вроде демоны не социальные существа. Сатри замялась, поглаживая отросшую недавно ручку, а потом её как прорвало.