- Только вы одна и говорите, что на их счетах были такие деньги...
- Да, я это говорю! Причем со всей ответственностью!
Несколько секунд Мартинес молча смотрела в лицо Еве, затем закрыла глаза.
- Черт! О, черт! Я не могу поверить, что мои товарищи способны на такое! Ведь я же - коп в пятом поколении! В полиции служила вся моя родня на протяжении последних ста лет! Для меня все это очень много значит. Я всегда считала, что мы, полицейские, должны стоять друг за друга горой...
- Я не прошу, чтобы вы выносили кому-то приговор, - мягко сказала Ева. - Я прошу вас только об одном - подумать. К сожалению, далеко не каждый из наших коллег уважает свой полицейский значок так же, как вы или я. Два человека из вашего отдела убиты. У каждого из них было больше денег, чем любой обычный коп сможет заработать за всю жизнь. Теперь они мертвы. Вы готовы к тому, чтобы стать следующей жертвой?
- Следующей жертвой? - эхом откликнулась Мартинес. - Вы думаете, мне грозит опасность? - Ее глаза снова яростно вспыхнули. - Значит, по-вашему, я тоже брала взятки?
- Я проверяла, но не нашла ничего, что указывало бы на это.
- Ах вот как! - буквально взвилась Мартинес. - Я пахала день и ночь, чтобы заработать нашивки детектива, а ты теперь тащишь меня на растерзание в отдел внутренних расследований?!
- Успокойтесь, никуда я вас не тащу. Но если вы не будете со мной откровенны, то тем самым подпишете свой смертный приговор. Я, правда, еще не знаю, каким способом его приведут в исполнение... - Ева резко подалась вперед. - Кто стоит за всем этим, Мартинес? Будьте же, в конце концов, детективом, раскиньте мозгами! С кем могли быть связаны Коли и Миллз? У кого достаточно денег, чтобы купить полицейского и превратить его в Иуду?
- Рикер... - Пальцы Мартинес сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели. - Будь он проклят!!!
- Вы же сами выслеживали его! Когда вы отправлялись его брать, у вас было все необходимое - и для ареста, и для обвинения, и для вынесения приговора. Улики, вещдоки, свидетельские показания. Причем вы действовали крайне осторожно, чтобы не спугнуть его. Я не права?
- На то, чтобы организовать и подготовить все это, у меня ушли месяцы работы. Я только что не спала в обнимку с делом № 20 - 4/7! Я не спешила, перепроверяла все по десять раз, лишь бы только ничего не упустить. А потом все вдруг рассыпалось, как карточный домик! Я ничего не понимала и лишь продолжала твердить себе, что этот мерзавец просто слишком хитер и изворотлив. И все же... Что-то подсказывало мне, что у него может быть должен быть! - сообщник из числа наших. Но я попросту отказывалась в это верить. И не верю до сих пор.
- Теперь-то уж придется поверить.
Мартинес поднесла чашку к губам: у нее пересохло в горле.
- Зачем вы установили за мной слежку?
- А, значит, заметили?
- Еще бы не заметить! Я, впрочем, так и полагала, что в качестве очередной жертвы вы выберете именно меня.
- Выберу, если узнаю, что вы коротаете ночи в постели Макса Рикера. Пока же наблюдение за вами установлено лишь в целях обеспечения вашей безопасности.
- Снимите его. Если уж я решу помогать вам, пусть никто не дышит мне в затылок. У меня до сих пор сохранилась информация, которую мне удалось собрать, охотясь за Рикером, - все записи, планы, схемы, описание каждого шага, который приближал нас к цели. После такого сокрушительного поражения мне было противно даже притрагиваться к этим бумагам, но теперь я снова займусь ими.
- Мне хотелось бы иметь копию этого вашего досье, - сказала Ева.
- Я сделаю ее для вас. В конце концов, это моя работа.
- А когда мы прижмем Рикера к стенке, я позабочусь о том, чтобы вы получили повышение, - пообещала Ева.
- Это для меня и впрямь кое-что значит. Работа для меня - все! А что касается этого дела... Капитан Рот сказала, что в данном случае я утратила объективность. И наверное, она была права. - Губы Мартинес дрогнули. - Я действительно не могла быть объективной. Подумайте сами: я вставала с мыслью об этом деле, завтракала, думая о нем, и ложилась спать, размышляя о том же! Если бы я не погрузилась в него до такой степени, я могла бы вовремя увидеть, откуда исходит опасность. Я обратила бы внимание на то, как агрессивно ведет себя Миллз, как он лезет во все дырки и пытается выведать каждую деталь предстоящей операции. А тогда я принимала все это за обычный мужской выпендреж.
- Каждый из нас отвечает только за самого себя. Так что не терзайтесь понапрасну - вы ни в чем не виноваты.
- Послезавтра состоятся похороны Коли. Теперь я уже не сомневаюсь в том, что он тоже был повязан с Рикером. Я плюну на его могилу! Мой дед, полицейский, погиб, выполняя служебный долг, - он спас двух детишек. Они давно уже взрослые - даже старше меня, - и все же каждый год присылают моей бабушке по два письма: поздравление с Рождеством и еще одно - в тот день, когда дед спас им жизнь. Они не забывают этого. Так что дело не в повышении, Даллас. Просто мы - полицейские!
Немного поколебавшись, Ева снова подалась вперед и торопливо заговорила:
- Послушайте, Мартинес! Я задержала четырех бойцов Рикера и почти заставила расколоться одного из них. Мы заключили сделку: я предоставляю ему иммунитет от судебного преследования в рамках программы защиты свидетелей, а он "сливает" мне информацию на своего шефа. Сегодня утром должны были состояться предварительные слушания. Его привезли в суд, и, хотя он постоянно находился под присмотром двоих конвоиров, кто-то ухитрился его убить. Вот так! Откуда-то идет утечка информации, и я не знаю, откуда именно. Прежде чем вы окончательно решите сотрудничать со мной, я обязана предупредить вас: об этом может стать известно преступникам, и тогда вам будет грозить нешуточная опасность.
Мартинес отодвинула пустую чашку:
- Я ведь уже сказала, Даллас: мы - полицейские.
* * *
После встречи с детективом Мартинес Ева несколько часов сидела за компьютером, считывая информацию с экрана монитора. Когда у нее наконец начали слезиться глаза, она решила сделать перерыв и нанести еще один визит Пэтси Коли. Она приехала к ней под предлогом того, что должна выяснить кое-какие дополнительные подробности, и уже через двадцать минут разговора была уверена, что той действительно ничего не известно о делах ее мужа. По крайней мере, такой вывод подсказывало Еве внутреннее чувство, когда она садилась в машину. Вот только можно ли ему доверять? Теперь Ева уже не была в этом столь же уверена, как раньше.