Он мог сказать правду, и соврал не ради себя. Представил, как Римма Васильевна будет пилить Киру, когда та поправиться, упрекая в глупости и наивности… и соврал. Пусть Кира сама решает, стоит ли говорить матери правду, когда все вспомнит.
- Вы видели, как это случилось?
- Нет, к сожалению, в тот момент меня не оказалось рядом.
- Ах, да… Вы же ее и искали потом. Борис мне рассказал. Какие между вами отношения?
- Я люблю вашу дочь.
Похоже, Римму Николаевну не удивили его слова.
- Она вас тоже… - криво усмехнулась она. – Все время спрашивает, здесь ли вы, хочет видеть. Зайдете к ней?
- Конечно. С вашего позволения?
- Нет, подождите… Я хочу вам кое-что рассказать. И попросить... Видите ли, Илья… Вы же в курсе наших с Кирой отношений?
Он кивнул.
- Значит, я не ошиблась. Да, у нас… все непросто. Но все же я вырастила Киру и знаю ее лучше других. Если она рассказала вам все, если привела в наш дом, чтобы показать, – вы тот человек, кому она доверяет. Тот, кого она выбрала и полюбила. Она… очень разборчива. Я всегда знала, что она полюбит один раз и навсегда. И я даже рада, вы взрослый мужчина, а не какой-нибудь ветреный мальчишка. Если вы говорите, что любите… Вы же отвечаете за свои слова?
- Да, - выдавил Илья, скрипнув зубами.
Слова Риммы Васильевны били наотмашь, взрезая душу. Он уже предал Киру, и неизвестно, что будет, когда она все вспомнит.
- Значит, вы сможете позаботиться о ней? К сожалению, я не могу остаться в Москве надолго… Нет, если вы не можете, я уволюсь с работы. Кира важнее, бесспорно.
- Нет нужды в таких жертвах. Я обещаю вам, что не оставлю Киру без помощи.
- Я так и думала… - кивнула Римма Васильевна. – Спасибо. Деньги я переведу на…
- Не нужно. Вернее, нужно – Кире. Она еле-еле выживает, и отказывается от моих денег.
- Хорошо, я поняла. Она… она же учится в этом… училище?
- Да. И я уверен, со временем из нее получится прекрасный врач, - жестко ответил Илья.
Самое время спросить, отчего такая ненависть к медицине, но Римма Васильевна неожиданно сама об этом заговорила.
- Даже не сомневаюсь, что получится, - произнесла она. – Кира как две капли воды похожа на отца.
- А ее… отец?.. – осторожно спросил Илья.
- Когда-то я поклялась, что Кира не услышит от меня ничего о своем биологическом отце. И она не услышит. Скажите ей сами, хорошо? Дело в том, что… лечащий врач Киры – мой старый знакомый. И друг ее отца. Кажется, Кира кое-что случайно услышала и кое-что поняла, она будет расспрашивать Константина. Но лучше пусть узнает все от близкого человека, от вас.
- Но что именно она должна узнать, Римма Васильевна?
- Я училась в Москве, в одной из студенческих компаний познакомилась с двумя интернами-медиками. С Костей и Кайратом. Кайрат - отец Киры. Он - араб из одной азиатской страны.
- И он… не знает о Кире?
Римма Васильевна покачала головой.
- И уже не узнает. Костя сказал, он погиб несколько лет назад. Мы расстались, он дал мне понять, что русская жена ему не нужна, и я не сказала о ребенке. Пожалуйста, скажите Кире, чтобы она никогда не спрашивала меня о нем. Думаю, Костя расскажет, если она попросит… Но не я. И фотографий его у меня тоже нет.
- Я вас понял… Но, может, вы все же сами?
- Нет! Вы меня услышали, разговор окончен. Идите к ней, я отлучусь выпить кофе или чаю. И подождите с откровениями до завтра, сегодня вечером я уеду.
Илья не сразу зашел в палату к Кире. Он смотрел вслед Римме Васильевне, идущей по коридору уверенной походкой. Нет, она ошибалась. Кира была похожа не только на отца, но и на мать. На женщину, которая всю жизнь любила только одного мужчину, и так сильно, что даже дочь назвала похожим именем. Кайрат – Кайра – Кира. Почти одно и то же.
Любила, но так и не смогла простить. Будет ли Кира милосерднее, чем мать? Или, как и она, никогда не сможет простить ему предательства?
Илье не повезло, Кира спала. Или, наоборот, повезло? Удалось избежать объяснений и расспросов. И можно просто сидеть рядом и воображать, что между ними все хорошо.
Илья мог притворяться, что все в порядке, пока к Кире не вернулась память, но не собрался ее обманывать. Однако лучше бы поговорить обо всем завтра, когда рядом не будет ее матери, да и у врача нужно уточнить, можно ли так волновать Киру. Может, счастливое неведение полезнее для ее здоровья.
К сожалению, Кира уснула, отвернувшись к стене и натянув одеяло на нос, и Илья не мог видеть ее лица. Он слушал мерное дыхание и вспоминал такую короткую и такую насыщенную историю их отношений. Месяц с небольшим – и этой удивительной девушке удалось перевернуть его жизнь, вытряхнуть его из привычных рамок, заставить поверить в то, что, по мнению Ильи, существовало лишь в воображении юных романтических барышень. И не просто поверить – признать и мучиться оттого, что его признание уже запоздало, и сделанного невозможно исправить.