После смерти Кьяры у меня началась депрессия. Я подвергала сомнению все – свой брак, жизненный путь и каждое решение, которое принимала до этого момента. У меня все болело, и я чувствовала себя абсолютно потерянной. Меня преследовало чувство вины, хотя все вокруг пытались убедить меня в том, что я не виновата в случившемся.
Когда у меня, наконец, получилось нащупать якорь и отыскать надежду во всей этой темноте, я захотела узнать истории буддийских женщин. Вся буддийская литература, которую я изучала, рассказывала истории просветленных мужчин. Будучи убитой горем матерью троих маленьких детей, я нуждалась в женских историях. Как поступали эти женщины, оказавшись на таких же жизненных перекрестках? Мне было известно только то, что Мачиг Лабдрон – основательница практики «чод» – была женщиной, больше я ничего о ней не знала. Так я начала изучать биографию Мачиг и истории других тибетских женщин-учителей, пытаясь найти в них ответы на свои вопросы.
Тем летом мы были на ретрите с Намкаем Норбу Ринпоче – тибетским ламой, который жил в Италии. Я помню, как он проводил практику «чод». Сначала мы визуализировали Мачиг Лабдрон в виде молодой белой дакини (женское воплощение мудрости). Обычно мы выполняли практику один раз, но в ту ночь он повторял ее снова и снова.
Было уже далеко за полночь, когда вместо молодой дакини мне явилась старая женщина, выходящая из могилы. У нее были длинные седые волосы. Обнаженная, с отвислыми грудями и темно-золотистой кожей, она остановилась прямо передо мной и пристально на меня посмотрела. Та женщина оставалась там до самого конца практики. После этого я почувствовала значительный сдвиг. Этой же ночью мне приснился сон, в котором я пыталась добраться до холма Сваямбху, который находится в Катманду. Сам термин «сваямбху» обозначает «самореализация». На этом холме находится известный храм, где содержится множество реликвий. Я жила там в первые дни своей монашеской жизни. И вот, каждую ночь в течение недели я видела одни и те же сны с небольшими вариациями. Во сне я должна была отправиться в Сваямбху, но мне постоянно что-то мешало.
После этих снов я решила уехать в Непал в поисках истории о женщинах-ламах. Оставив детей и мужа, я уехала в долгое путешествие по Непалу. Добравшись до места, я медленно поднялась по длинной лестнице, которая привела меня на вершину холма, где находится храм Сваямбху. Как только я достигла последней ступеньки, передо мной оказался Гьялву – монах, с которым я познакомилась еще во время первого приезда в Непал в возрасте девятнадцати лет. Он стал мне самым близким другом, когда я была монахиней и жила в крошечной комнатке. Гьялва стоял наверху лестницы и будто ждал меня. От улыбки морщинки в уголках его глаз стали еще глубже. Он поприветствовал меня и провел вниз по узкой лестнице в свою комнату. Гьялва налил мне чашку чая и предложил жареное во фритюре печенье, которое было приготовлено на тибетский Новый год. Я пила дымящийся чай из деревянной чашки и рассказывала ему о смерти Кьяры и моих поисках историй о великих тибетских женщинах-учителях. Я видела, как загорелись его глаза. Он взобрался на кровать и достал с верхней полки толстый тибетский текст, сказав: «Это биография Мачиг Лабдрон». Мое тело покрылось мурашками, когда он протянул мне книгу, переплет которой был обтянут оранжевой тканью. Я поинтересовалась, можем ли мы вместе перевести эту биографию, и он сказал: «Да, конечно. Приходи через пару дней».
Весь текст назывался «Преобразование совокупностей в пищу, иллюстрирующее смысл чод». Первые две главы были написаны Намхой Гьялцена и носили название «Удивительная жизнь Мачиг Лабдрон». Заручившись помощью монаха, который знал английский, и местного ламы, я каждый день переводила историю Мачиг. Так у меня появилось чувство, будто я нахожу нить, которая обязательно поможет мне выбраться из замешательства. Мачиг учила кормить наших внутренних демонов, вместо того чтобы сражаться с ними. Тогда я еще не понимала, как это можно применить к моей жизни, но семена ее учений уже были посеяны.
С этого момента Мачиг стала для меня маяком в поисках мудрости этого сложного мира. Ее истории помогли мне открыть видение женского потенциала, а учения «чод» стали ключом к тому, чтобы выкарабкаться из тьмы, в которой я оказалась. Со временем я начала понимать природу демонов и необходимость их подкармливать. Я узнала, что в одиннадцатом веке Мачиг была вундеркиндом, о котором знали почти все в Тибете. Это было время великого возрождения буддизма. В юности она жила как монахиня, став известной чтицей «Сутры совершенной мудрости». Считалось, что чтение сутры благословляет дома и приносит удачу семье.