– Как вы добрались в наши края, барон?
– А! Взял на абордаж один из этих летающих кораблей. Вы не поверите, мой друг, но такой морской болезни со мной с самой битвы в Проливе не случалось. Вся дружина блевала.
Антон представил себе конную дружину в момент деритринитации. Его передёрнуло. Хотел задать ещё вопрос, но не успел. Вместо ответа из-за широкой баронской спины выглянул застенчиво улыбающийся отец Кабани. Досиня выбритый, чуть под хмельком и с пилотским ключом через плечо.
– Мечи дона Руматы! – зычно рявкнул дон Пампа. Мечи появились мгновенно – вычищенные, заточенные, в смазке.
– Как здоровье баронессы? – поинтересовался Румата, влезая в перевязи.
– Баронесса умерла. Чёрный мор. Говорят, её мог спасти только Будах Ируканский. Искал, но, кажется, он сгинул в Серую смуту.
– Я сожалею, барон.
– О чём, друг мой? Вы ни в чём не виноваты. Она бы и так не пережила смерти баронета.
– Баронет погиб?!
– Да… На той осаде… Он своей рукой зарубил мерзавца Пэрту Позвоночника – а потом его зарезал в спину вот этот поп. Я думал, что тогда покончил с ним, так славно он летел со стены Бау… Но ад оживил его, дал ему новое лицо и новое имя. Горючей воды! – скомандовал барон, привычным движением передёргивая затвор автомата Шиги. С сожалением осмотрел пустой магазин, выщелкнул единственный патрон и передал оружие оруженосцу.
– Вот таких пищалей добрый отец Кабани пока делать не умеет…
Антон поёживался от холода. Низко пролетающие облака… Иней на траве… Вот так оно и выглядит – экстренная зарядка большого звездолёта.
– Барон… Я поеду…
– Мой друг, куда?! Нам необходимо выпить за эту встречу. И потом, отец Кабани говорил, здесь, в местечке Мирза-Чарле есть харчевня, где подают пиво, лучше которого я не пробовал.
– Была, – Румата кивнул на догорающие развалины "Микки-Мауса". Барон побагровел. Обернулся к дружинникам.
– Зажигай!
Только сейчас Антон заметил, что тело Казимира обложили досками и облили дурно пахнущей зеленоватой жидкостью. Барон собственноручно поднёс поданный ему факел. Взлетело синее пламя.
– Барон, я обязан ехать. Арканару угрожает опасность.
– На Ы! Баронов Пампа не пугают опасности!
– Барон, мне нужно ехать.
– Вам? Мой друг, это нужно вам?!
Через секунду дружина была в седле. Румата просчитывал. Ни одна машина не поднимется при такой напряжённости поля. Детекторы работать не будут. Связи нет… Цюрупа примет на борт только одного человека…
– Барон, дружину брать нельзя. Только вы и я, – и скачком взлетел в седло.
– Стойте, стойте, дон Румата! Стойте, дон Пампа! – высокоучённый отец Кабани переваливаясь бежал к ним, нежно прижимая к груди небольшой пузатый бочонок, – А перец? Первосортный перец из Бау?
Румата дал шпоры. Барон на скаку подхватил бочонок и приторочил к поясу.
…Они неслись туманной вымороженной равниной, где ещё час назад зеленели сады. Ледяной ветер обжигал. Скрипела под копытами хрупкая, как стекло трава. Пар валил изо ртов и ноздрей.
А Румата был счастлив. Он вдруг понял, что именно этого ему не хватало все эти годы – хорошего коня, надёжных мечей, бешеной скачки, верного друга рядом. И пьянящего предчувствия доброй драки.
29 июля 36 года
14:30
Корабль тенью вырисовывался в тумане, и видно было, что он уже висит на антиграве. Барон прямо из седла бросил тяжёлое тело в темнеющий проём, и тот немедленно стал закрываться. Антон успел только вцепиться в обледенелую нижнюю кромку люка, и его поволокло в небо. Дон Пампа стоял атлантом, удерживая дверцу – медленно, но верно опускающуюся. Лицо барона побагровело, на лбу выступили жилы, могучие мышцы вздулись… Антон сжал зубы, выжал себя на руках и бросил в шлюзовую камеру.
– Идите, дон Румата, я…
– Я тебе покажу, дю Валлон хренов, – один из клинков Антон всадил в узел управления шлюзованием, вторым заклинил внутреннюю дверь. Они успели прокатиться под ней за мгновение до того, как меч сломался.
Тут всё было залито кровью, и не верилось, что столько крови может быть в маленькой хрупкой женщине, даже если вскрыть ей горло от уха до уха. Ужасаться было некогда.
– В рубку! – кинул он на бегу.
Дон Пампа ворвался в кабину управления первым и, не раздумывая, послал тяжёлый метательный нож в склонившегося над пультом белокурого гиганта. Цюрупа легко взял нож с воздуха. Барон крякнул.
– Барон остановитесь, Слава, не делай этого! Ты не понимаешь, Стеллу убили.
– Так вы, сволочи, ещё и Стелку?!
Корабль с перегрузкой пошёл на взлёт. Дон Пампа, хакнув, выволок меч, перерубив какие-то кабели под потолком. Полетели искры. Барон тряхнул головой и двинулся на Славу. Тот был вооружён только ножом, но дон Пампа отлетел в одну сторону, фамильный двуручник в другую. А на панели "Целеуказание" возникли координаты Арканара. Оставалось нажать на ввод. Антон дотянулся до баронского меча и кинулся на Цюрупу. Не так много, выходит, и забыл. Руки сами помнили всё. Шуршащий клинок строил перед Антоном стальной занавес. Но недлинный нож в руке белокурого викинга превращался в колючий шар, опасный как ядро моргенштерна. Шар мясокруткой затягивал под себя, бил одновременно сверху, снизу, с флангов. Приходилось растягивать веерную защиту – и она превращалась в рваньё. В одну из таких брешей и ударил нож. Перерубил связки запястья и возвратным движением вошёл в правый бок. Боль была адовой, пальцы разжались, роняя меч, но Румата хохотал и желал себе лишь большей боли.
…Цюрупа недаром был наблюдателем нового поколения. Клинок, падающий на его беззащитную шею, прошёл сквозь пустоту. Потерявший равновесие барон грянулся о пол – похоже, без сознания, а фамильный меч Бау взлетел уже над ним.
Антон рванул застрявший в боку нож – противно скрипнуло по ребру. А потом послал его – мягко, как учили, прямо под стриженный белокурый затылок.
Мотая головой, барон медленно поднялся, грузно опираясь на меч.