— Да, я только что приехал из Макао, — вставая, ответил Джеральдо.
— Это твой кузен, Люсинда Дасана, — официально произнес Карлос и нахмурился при виде их вместе.
Джеральдо поклонился. Люсинда присела в реверансе, но, хотя и опустила голову, не сводила глаз с лица кузена. Взгляд у нее все еще оставался затуманенным от белладонны, но она заметила, что он высокий, широкоплечий, узкобедрый, что у него загорелое лицо, глаза блестят, а зубы, ослепительно белые, украшают его улыбку.
— Мне бы лучше никогда тебя не знать, — произнес Джеральдо, пристально разглядывая ее всю. — Тебе было шесть лет во время нашей последней встречи. Если я правильно помню, я посадил жабу тебе на платье.
У него блестели глаза, когда он это говорил, и Люсинда покраснела.
— Я уверена, что ты этого не делал, иначе я бы это запомнила и возненавидела тебя. В любом случае теперь я выросла.
Люсинда рассмеялась и повернулась так, чтобы тусклый свет из единственного окна кабинета упал ей на лицо.
— Не забывай, что она помолвлена, — твердо сказал Карлос. — Поэтому выбрось все дурные мысли из головы.
— Дядя! — воскликнула Люсинда. — Мы же брат и сестра!
Похоже, Джеральдо думал над этим вопросом.
— Теоретически это так: мы брат и сестра, но какой степени родства? Мы могли бы даже пожениться, если бы захотели.
Он посмотрел темными глазами в глаза Люсинды, казалось, проникая в глубину души.
— Я же сказал, что она помолвлена, — твердо заявил Карлос. — Не забывай, о чем я тебе говорил!
— И кто этот счастливчик? — спросил Джеральдо.
Когда он произносил эту фразу, в его глазах плясали огоньки, поэтому вопрос показался дерзким. Люсинда снова отвернулась. У нее горело лицо.
— Маркиз Оливейра, бывший министр его величества, — ответил вместо нее Карлос с намеком в голосе. — Большой человек.
— Надеюсь, он красив, — сказал Джеральдо. — Такая женщина, как ты, заслуживает красивого мужа.
— На портрете он красив, — заикаясь, произнесла Люсинда. — Но мы не встречались с ним лично.
Карлосу не нравилось, какой оборот принял разговор.
— Конечно, он красив! Он же богат, не правда ли?
— Желаю всего наилучшего, — сказал Джеральдо. Но, кланяясь, на этот раз он неотрывно смотрел на нее. Она тоже глядела на него затуманенным взглядом. Распрямляясь, Альдо схватил ее руку, как крошечную птичку, своими длинными пальцами и нежно коснулся ее губами. — Давай теперь будем друзьями, кузина, — после того как мы снова нашли друг друга.
Она почувствовала, как его усы щекочут ей костяшки пальцев.
— Я собираюсь в Биджапур. Хочешь присоединиться?
Карлос склонился через стол и зашипел, брызгая слюной:
— Что ты несешь, Альдо? Я никогда…
Но Люсинда уже услышала, а, когда повернулась к тио Карлосу, на бледном от мышьяка лице и в глазах с расширившимися от белладонны зрачками появилось такое просящее выражение, что ему не мог противостоять даже человек с такой сильной волей, как Карлос Дасана.
— Пожалуйста, дядя, пожалуйста! Ты же обещал разрешить мне навестить тио Викторио!
Карлос вынужден был признать, что это неплохая мысль. Если сейчас отправить ее в Биджапур, то будет проще закрыть дом. Но ему не нравились никакие идеи, которые пришли в голову не ему самому. Поэтому Карлос, конечно, сразу же ответил отрицательно. Потом он снова сказал нет, и еще раз нет.
Карлос предупредил, что путешествие будет сложным. А Биджапур — это не Гоа. Викторио, дядя Люсинды, который управлял торговыми делами Дасанов в Биджапуре, теперь состарился и часто болеет. От этих возражений намерение Люсинды только укрепилось. Джеральдо находил ответы на каждое из них, и каждый раз Люсинда снова умоляла дядю ее отпустить. Она говорила все более жалобно.
— Ну хорошо, малышка. Ты можешь ехать. Но будешь делать то, что тебе говорят, ясно? И для разнообразия подчиняться приказам.
— О да, тио Карлос, — ответила Люсинда и подошла, чтобы поцеловать его небритую загорелую щеку.
Затем или из-за мышьяка, или из-за туго затянутого корсета, или из-за возбуждения ее бледное лицо побледнело еще сильнее, глаза закатились, и она рухнула в обморок на руки дяди.
«Боже, она выглядит бледной как смерть, — подумал Карлос, подхватывая ее. — Пресвятая Дева Мария, она же взрослая женщина, — подумал он, глядя, как вздымается ее грудь. Ее темные локоны упали ему на предплечье. — Ты настоящая Дасана, моя дорогая племянница, а женщины семьи Дасанов опасны, как золото».
Карлос посмотрел на племянника, потом снова на Люсинду, которая уже шевелилась у него в руках.