Но эти выходы становятся все более редкими; они были почти полностью отменены после ужасного скандала, случившегося несколько лет тому назад. Директору крупного магазина новинок, г-ну К., человеку обходительному и практичному, имевшему в числе своих клиентов и обитательниц Дворца, пришла в голову удачная идея: оборудовать на втором этаже своего магазина примерочные кибитки, в которых милые дамы могли бы находиться длительное время. Похоже, эти таинственные помещения имели два входа, и примерки, которые там совершались, не всегда имели в виду одежду, ибо вскоре после того, как заведение посетила турецкая полиция, оно было закрыто. Надо ли говорить, что за короткий срок его любезный директор нажил целое состояние!»
Были в гареме и сотни женщин, исполнявших самую черную работу. Они готовили пищу и мыли посуду, шили и стирали, топили бани и убирали помещения… Им сносно платили, а со временем отпускали на свободу.
В этот разряд попадали белые и черные женщины, которые, как считалось, не годились ни на что другое. Хотя сами они верили, что вполне могли бы дать фору если не женам, то хотя бы фавориткам.
Их уверенность имела веские основания в лице султана Абдул-Меджида, который сам был сыном рабыни, заведовавшей топкой печей в купальне. Как пишет Осман бей, однажды банщицу увидел входивший в купальню султан. Минутный каприз владыки обернулся беременностью рабыни, которая мгновенно была вознесена в ранг кадины. Но дело этим не кончилось, и в результате на свет появился будущий султан, а сама банщица в конце концов стала правительницей гарема с высшим титулом – Валиде-Султан.
О подобных причудах султанов говорится и в «Тысяче и одной ночи»: «И халиф женился на закупщице и проспал с нею ночь, а наутро отвел ей помещение и невольниц, чтобы прислуживать ей, и назначил ей помесячные выдачи и предоставил ей жилище среди своих наложниц».
Мужская прислуга
Как бы ни были строги гаремные правила, как бы целомудренны не были обитательницы сераля, как бы подозрительны не были евнухи, но без мужчин в таком большом хозяйстве обойтись было нельзя.
Кто-то должен был строить, ремонтировать, украшать, приносить дрова и продукты, возделывать сады, ухаживать за лошадьми, править экипажами и лодками.
Все эти работы исполняли специально отобранные мужчины, которые, как считалось, не способны вызвать у дамского персонала и тени предосудительного интереса. Сверх того принимались меры, чтобы и сами мужчины, допускавшиеся по крайней необходимости за стены гарема, не имели возможности увидеть тех, кого им полагалось обслуживать. Тем, к примеру, кто доставлял дрова (баттаджи), специальным императорским указом была присвоена нелепая униформа. Ее огромный воротник и прочие несуразные дополнения, как писал Осман бей, не позволяли слугам видеть что-либо вокруг. Таким образом они напоминали процессию прокаженных слепцов с вязанками дров на спинах, которые шли за зрячим поводырем – евнухом. Другие евнухи приказывали женщинам скрыться, третьи следили, чтобы дровосеки не нарушали узаконенную конспирацию. Тем не менее, усилия евнухов не всегда приносили желаемый результат, и дровосекам удавалось время от времени завести в гареме амурные связи. Некоторые из дровосеков вознеслись до постов важных чиновников, получив с помощью гаремных затворниц солидные протекции за оказанные им особые услуги.
Баттаджи, вышедшие в отставку, получали пенсии и выгодные должности.
Последняя наложница бухарского эмира
Болгарский культуролог В. Петров рассказал автору о встрече с последней наложницей эмира Бухарского.
Она была еще совсем юной девочкой, когда ее заприметила в общественной купальне другая наложница эмира, которой было поручено подбирать для гарема самых красивых девушек. Проследив за девочкой, узнав, где она живет и ее имя, посланница эмира отправилась в мечеть. Там, по родовым книгам, имам сообщил, что девочке уже исполнилось 13 лет – возраст, начиная с которого девушек брали в гарем. В базарный день пышная свита направилась из дворца в бедные кварталы. Жители радостно ждали этого визита, гадая, кому на этот раз улыбнется судьба. Попасть в гарем самого эмира считалось делом почетным и сулило немалые выгоды. Остановившись у нужного дома, процессия преподносила родителям подарки и просила отпустить их дочь к благородному эмиру. Родителям ничего не оставалось, как согласиться.