— В смысле? — хмыкнул он, посмотрев на меня.
— В смысле насчет беременности. — Я вздохнула. — Надо родителям сказать.
— Надо — значит, скажем.
Его взгляд снова вернулся к экрану.
Это меня возмутило.
— Ты себя ведешь, как будто тебя это совсем не трогает.
Несправедливое обвинение, конечно же, я знала, что это не так. Что он волнуется и тоже боится. Но мне хотелось хоть какой-то поддержки с его стороны.
Ну поговори со мной, не надо делать вид, будто волнующие меня вещи — это фигня!
И мои мечты сбылись. Женька выключил телевизор и обратил на меня все свое внимание.
Точнее, зацеловал и защекотал так, что стало больно дышать.
— Что за разговорчики, Лин? — рыкнул он, кусая меня за попу.
— Женя, прекрати! — прохохотала я.
И что за дурацкая манера — любой серьезный разговор сводить на смех или секс? Вот же… такой же несносный, как и в детстве, честное слово!
Женька навис надо мной, и я нежно погладила его по щеке.
— Ты что думаешь, я железный? — спросил он. — Ясно, родители рады не будут. Но это наш выбор, Линок. Наша жизнь, да? А не их.
Я кивнула, а на глаза даже слезы навернулись. Вот же… Забеременев, я действительно стала плаксой-ваксой, любое сентиментальное шоу по ТВ или дождик за окном — и вот, пожалуйста, я реву. Но плакать при Женьке я никак не собиралась, и потому чмокнула его в нос и выскользнула из его объятий.
— Я попить, — сказала. Вылезла из-под одеяла и поежилась — в квартире было прохладно. Осень пришла, а отопление еще не включили, самое пакостное время. Так что я накинула Женину белую рубашку и на цыпочках побежала по коридору на кухню. Быстрее-быстрее, пока не успела замерзнуть.
У двери я остановилась. Показалось, что в замке кто-то ковыряется. Царапает ключом замочную скважину и никак не может в нее попасть.
— Жень, — негромко позвала я, но он молчал. Наверное, не услышал, а крикнуть громче я боялась. И вся оцепенела, не могла сдвинуться с места.
— Жень, тут кто-то замок открывает, — снова подала голос.
И тут дверь открылась, впустив холодный воздух из подъезда.
Передо мной стояла тетя Люда собственной персоной.
36 (обновление от 7.09, часть 2)
Я сделала шаг от двери, запахивая Женину рубашку. Мне хотелось сжаться… просто исчезнуть. Как будто снова стала шестнадцатилетней, и нас застукали во время секса.
Тетя Люда наоборот шагнула вперед, тесня меня вглубь прихожей. Прикрыть входную дверь она даже не думала. Смерив меня взглядом с головы до голых ног, она презрительно скривила губы.
— Мне позвонила Настенька, но я даже не ду-у-умала, что ее слова — правда, — сказала на весь подъезд, манерно вытягивая слово «думала».
Из спальни выскочил взъерошенный Женька в одних трениках. Быстрым взглядом окинув меня и тетю Люду, он встал между нами, загородив меня собой.
— Что-то не так? — спросил у тети Люды.
Она распахнула свои водянистые глаза, хотя, казалось бы, куда уж больше — они и так все время были навыкате.
— Женя, я ду-у-умала, ты переболел! Ты же мне обещал!
Обещал? Переболел? Я нахмурилась, не понимая. Нужно спросить у Жени после.
— Мама, это мой выбор. Я люблю ее, — отрезал Женя. — И собираюсь на ней жениться.
Меня, конечно, об этом еще не спрашивали… Но против я не была однозначно!
— Что ты такое говоришь?! — тетя Люда всплеснула руками.
— То, что должен был сказать уже давно.
Такого ответа тетя Люда явно не ожидала и осела на кушетку, придавив ее своим грузным телом. Одну руку положила на лоб и прикрыла глаза.
Станиславский дважды перевернулся в гробу.
— Мне плохо, — простонала она еле слышно. — Плохо…
На миг Женя задержался — он прекрасно видел, что это трюк, причем дурно исполненный. Но все-таки пошел на кухню за водой. Все время, пока его не было, тетя Люда сверлила меня ненавидящим взглядом из-под полуопущенных ресниц.
— У него карьера, Лина, — сказала она тихо. — Мой мальчик должен строить карьеру, а не нянькать лялек.
Я хотела ответить, что она лезет не в свое дело, но вернулся Женя и протянул стакан воды. Тетя Люда едва его пригубила.
— Вызвать скорую? — спросил Женя. В его голосе не было тепла.
— Нет, — вяло отмахнулась тетя Люда. — Пройдет… Просто я слишком за тебя переживаю… Как ты мог? Как вы могли?.. Лина, в кого ты превратилась! И Женя, ты же обещал…
— Я отвезу тебя домой, — твердо оборвал ее причитания Женя. — Лин, я скоро вернусь.
Он взял тетю Люду под руку и помог ей встать. Охая-ахая, она выкатилась на лестничную площадку. Женя надел протянутые мной свитер и куртку, босой влез в кеды и вышел следом.
Напоследок он обернулся. Глаза у него были черные, злющие.
— А Настеньке влетит, — прорычал и захлопнул дверь.
Все время, пока его не было, я не находила себе места. Галка трубку не брала, в «ватсапе» тоже не отвечала. Я же металась по квартире, заламывая руки. Поймав себя на этом, начала убираться. Надо было хоть как-то занять себя, чтобы не сойти с ума.
И чего тетю Люду понесло сюда на ночь глядя? Значит, Настя догадалась и от обиды настучала ей. Вот же… стерлядь, кошмар какой-то. Одна радость — Женя теперь с ней точно говорить не будет. Может, даже уволит. Ни я, ни Галка этим опечалены не будем.
Что значило “переболел”? Значит, она уже знала о наших с Женей отношениях? Или о той влюбленности, которая была давно. А, значит, специально пыталась нас разлучить…
Но раз уже тетя Люда знает, надо рассказать маме. А этого я очень боялась. Я не могла ее понять, предугадать, как она отреагирует. Ведь когда я ее познакомила с бывшим мужем, он ей очень не понравился. Потом она сказала мне, что я достойна большего.
Я не думала, что мама считала Женю чем-то большим. И двоюродный брат… И я уже беременна.
Вот это шапито.
Через час дверь щелкнула, и вошел Женя. Я осторожно вышла в коридор и следила за ним, как за опасным зверем — как он закрывает дверь, устало стаскивает кеды.
Что он сейчас скажет?
Он повернулся ко мне и как-то странно, долго посмотрел. Я замерла, сцепив вспотевшие от волнения пальцы. Меня даже начало подташнивать…
Что он задумал?
— Я хотел сделать это позже, в другой обстановке, но… — сказал Женя, что-то ища в карманах куртки. Затем вытащил коробочку, обитую синим бархатом, открыл ее и встал на одно колено.