Промолчи! И пусть она, скорбя,
Душу провезёт сквозь сотню станций.
Пусть поплачет, и письмо пришлёт,
Пусть обмолвится, что помнит и скучает…
Промолчи. Пусть нарастает лёд,
Пусть душа другую повстречает.
Ваши дни отпели, отцвели,
Зонтиками белыми взлетели.
Вы – иные – бродите вдали,
За кромешной сеткою метели…
Истончились ваши голоса,
Что там говорится – не услышать.
Оживают вешние леса….
Боль с годами – тише, тише, тише…
Неотвратимость
Стараюсь я не жечь мостов…
Но в жизни есть неотвратимость,
Суровая необратимость,
Хотя вернуться уж готов…
Есть, есть черта – шагнул, и всё…
И прошлое – как сны и снимки,
Полуреальные картинки,
Обрывки слабых голосов…
Есть мир иной, где нет часов,
Минут и лет, и нет пространства!
Там торжествует постоянство.
И можно там исправить ВСЁ.
Там встретишь тех, кто рядом был…
И разведённого супруга…
Есть шанс, любя, простить друг друга.
Обняться с тем, кого убил…
Другой сад
Меня ты вычеркнул из жизни, говорят.
Забиты окна и закрыты двери.
Зарос чертополохом дивный сад.
И нет меня нигде. А я не верю.
Верх глупости – надеяться вернуть.
Но параллельно стелются дороги.
Сквозь ветки видим мы соседний путь,
И друг о друге знаем мы немного.
Есть сад иной, на донышке души.
Там радость, солнце – прежними остались.
Туда душа в глубоком сне спешит.
И там мы никогда не расставались.
До сих пор…
А ведь я прилепилась к тебе.
Кровь души я лила, отдираясь.
До сих пор в неутешной мольбе
За уход мой пред Господом каюсь.
До сих пор льдинки в душах детей
Растопить до конца не сумела.
Страшный холод идёт из дверей,
Что, уйдя, я прикрыла несмело.
До сих пор подгрызает вина.
Остаётся – молиться, смиряться.
Пусть лукавы сейчас времена,
Нужно крепко за веру держаться.
Я тебе ничего не скажу.
Знать не хочешь, а неутомимо
На тебя издалёка гляжу,
И в записках пишу твоё имя.
Прости и отпусти
Мне хочется, чтоб ты меня простил.
И отпустил. И деток обнял крепко.
Мне не хватило, чтобы выжить, сил.
Взлететь успела – обломилась ветка.
Могла бы целый список предъявить
Обид, претензий, недовольств и жалоб.
Но он сгорел. Мне некого винить.
Себя? Но я бы снова убежала…
Сто раз прощенья у тебя прошу.
Мы оба знаем – было наше время.
Но, хоть умри, его не воскрешу.
Дан крест разлуки, и болезни бремя.
Не захотела первый крест нести.
Неси второй. Несу. Терплю, смиряясь.
Полезно быть, тщеславной, не в чести.
А жизни рада. Сколько б ни осталось.
Если хочешь
Если хочешь, то начнём сначала
Жизнь просеивать сквозь сито доброты.
Чтобы сердце просто различало
В повседневном вечные черты.
Всё возможно, если есть прощенье,
Что изгладит ненависти след.
Мук разлуки нашей – освященье,
Покаянья несказанный свет.
Если хочешь, в храм пойдём с тобою.
Души свои вычистим до дна.
Подойдём тихонько к аналою.
И поймём: у нас судьба – одна.
…Понимаю, это невозможно.
Наши дни отпели, отцвели.
Над тобой шумит шатёр таёжный.
Душу твою ветки оплели.
У тебя теперь другие думки.
А меня ты молча схоронил.
Потому что я, собрав две сумки,
Убежала, из последних сил.
Замуж вышла, потеряла мужа…
У тебя – удобная жена.
…Ты душе, как оказалось, нужен…
Потому я и живу одна.
О клетке
Ты не исчез, а поодаль стоишь.
Позвать – не мыслю, а верней – не смею.
Когда-нибудь, быть может, и простишь.
Ты стал другим, мне говорили, с нею…
Наш сладко-горький яростный союз
Однажды треснул. Истекая кровью,
Мы унесли с собой остатки уз…
…И вроде стало лучше со здоровьем,
Быт обустроился, душа нашла уют,
Без потрясений, горечи и боли.
…Что ж голоса мне о былом поют?
О клетке что же думаю, на воле?
Девятый вал
Когда с головой накрывал нас бушующий вал,
Я видела, знала всей сутью, что счастья – не будет.
Когда обнимал, и впивался, а не целовал,
Сухими губами в мои помертвевшие губы.
Да, не было церкви, молитв, золочёных венцов.
Но в ЗАГСе со свадебным маршем включили пластинку…
Год прожили – дал нам Господь сорванцов-близнецов.
Три прожили – девочку, солнце, блондинку-картинку.