Глава 48. Летят по небу ассасины, хотят засыпать нас землей
Если мне говорят «Послушай»,
Для меня звучит «Помогите»,
Мне несут залатать души
Разговора тоненькой нитью.
Что, болит? Ну, где — покажите!
Вот и всё… Теперь — улыбнитесь!
Помогите — значит — поймите,
Не — пройдите, не — отвернитесь.
Что во мне зовёт их открыться?
Как я вижу, чем они дышат?
Я читаю немые лица,
Я в речах больше слов слышу.
Разве мне от этого легче?
В многом знании — много печали…
Оттого так давит на плечи
Всё, что люди в меня сказали.
Сказочник, «Исповедник»
Ко мне не слетятся вороны
Душу мою клевать
Их путь на четыре стороны
Силы врага призвать
Время потерь
Вьется печаль храня
В книге смертей
Будет глава моя
Дух оставил плоть, но покоя нет
Я хочу сберечь заповедный свет
Я — хранитель свеч
На границе тьмы
Свет ковал мой меч
Для своей войны
Меченый злом,
Мертвым огнем
Лоб твой горит, ты не скроешь клейма
Меченый злом,
В сердце пустом
Спрятался страх, тени сводят с ума
Тучи крестом,
Ветер как стон
Сила моя не растрачена мной
Шепот как гром,
Меченый злом
Слышишь меня? я иду за тобой
Ария, «Меченый злом»
Эльтина:
Не люблю признавать свои грехи и слабости — ни перед собой, ни перед другими. Однако ложь я не люблю ещё больше, а если я скажу, что мне не было страшно, то совру. Поэтому буду откровенна хотя бы перед самой собой — да, мне было страшно. Не до паники, нет. Ни руки, ни голос у меня не дрожали. И исполнять свой долг перед людьми и Богом этот страх мне не мешал. И это всё, что имело в данном случае значение…
И боялась я вовсе не путешествия в чужой неизвестный мир. И не ужасов Волны, которые должны были встретить нас с обеих сторон. Страх мне внушал мой же собственный Слуга, ложный Герой, которого я сама осмелилась призвать в этот мир. Этот громадный ходячий мертвец с самого начала не скрываясь предупредил, что если я его разочарую, то он меня убьёт. Естественно, я сразу спросила, какие конкретно действия могут его разочаровать — мне совершенно не хотелось совершить их по незнанию.
Несколько долгих секунд он молча смотрел на меня синими огоньками в глазницах, потом хрипло произнёс:
— Я мог бы сказать, что мы оба верим в одного и того же Бога, хотя в разных мирах знаем его в разных проявлениях. Но хотя меня многие называли фанатиком, я не столь самонадеян, чтобы судить, кто исполняет Божью волю верно, а кто отступил от неё. Поэтому я скажу проще. Человек жив, пока он способен следовать своим убеждениям, каковы бы они ни были. Пока ты не изменишь сама себе, я буду убивать твоих врагов. Если же изменишь, то будешь мертва и без моего клинка. Я лишь поставлю точку.
Я сама считала себя очень верующим человеком, но от убеждённости, звучавшей в голосе пришельца из-за грани, у меня по коже пробежали мурашки. Никогда не думала, что идейность может быть настолько страшной. Не то, в КАКИЕ идеи верит человек (понятно, что они могут быть еретическими и просто ошибочными). Но само то, НАСКОЛЬКО человек в них верит. И он желает такой же непреклонности от меня? Смогу ли я? Хватит ли меня?
— Моя убеждённость в том, чтобы проповедовать словом, а не мечом, Ассасин, — назвать его «Стариком Горы», как он предлагал, язык не поворачивался, лучше уж по должности. — Моя убеждённость в том, что любой человек или даже нелюдь заслуживает шанса на исправление. Вряд ли тебе часто придётся применять твой страшный меч под моим командованием.
— Что ж, следуй этим принципам. Возможно, Азраилу и в самом деле не помешает отдых, он много трудился до этого. Но я сомневаюсь в этом, учитывая твою должность.
Так началось наше странное сотрудничество. Вряд ли можно было найти более разных людей, чем я и он, но пока мы каким-то образом друг друга устраивали. И теперь именно нам предстояло представлять интересы Церкви Трёх Оружий в странном мире, населённом чудовищами, на той стороне Волны. Несомненно, для этого понадобится преодолеть множество испытаний, но в первую очередь — саму Волну.