Может показаться, что такой предмет больше подошёл бы Демиургу или Нейронист, потому что людям трудно даже представить себе всё отчаяние существа, которое появляется на свет лишь для нескольких часов службы чужим капризам, а затем обречено навсегда исчезнуть. Но для меня это был простейший способ обеспечить непреходящую верность и преданность нового слуги. Дагоны, на минуточку, как и наши прототипы из настолки — аболеты — псионики с идеальной памятью. Для меня не составляло труда хранить память и личность Омара в те периоды, когда его эфирное тело уничтожалось, а при новом рождении, когда бутылка открывалась — записывать их обратно. Таким образом он был кровно заинтересован в моём выживании и максимальном удовлетворении его работой — чтобы у меня был мотив открывать бутылку почаще. Это, с моей трёхглазой точки зрения, куда более надёжный мотив, чем вложенная магией призыва искусственная преданность призывателю.
Я же получил взамен хорошего шпиона и сильного заклинателя в одном лице — именно то, чего мне критически не хватало. Роги и маги — всё-таки очень разные классы, и в ИГГДРАСИЛе можно по пальцам пересчитать существ, имеющих расовые бонусы и к тому, и к другому. Что характерно, игроки такие комбинированные билды используют совсем не редко. Но призыв нельзя билдить по собственному усмотрению — он обладает заранее заданными фиксированными характеристиками. Иногда с примесью рандома, но это ещё хуже.
Джинны же обладают отличной скрытностью даже без стелс-классов вообще. Само слово «джинн» в переводе с арабского означает «скрытый» — и они полностью оправдывают это прозвание будучи по умолчанию необнаружимыми для всех пяти чувств человека. Им нужно творить иллюзии не для того, чтобы спрятаться, а наоборот — чтобы человек их увидел или услышал. А уж заклинания и скиллы иллюзий они творят — чтоб я так жил! В расовой предрасположенности к этому направлению магии с ними могут сравниться разве что фейри. А в талантах к магии вообще — только личи.
Словом, если вам нужен агент, способный зайти в императорский дворец, как к себе домой, подвергнуть правителя огромной империи десятку различных анализирующих заклинаний, где-то половина из которых требует ПРИКОСНОВЕНИЯ к цели, и так же спокойно уйти — именно джинн для этого подойдёт едва ли не лучше всех других гетеромофных рас.
Конечно, их невидимость идеальна только конкретно против гуманоидов. От полулюдей и других гетероморфов надо будет использовать обычные методы магического сокрытия — и в этом Омарчика вполне могут и переиграть. Но даже если его убьют или захватят… Я просто закрою и открою бутылку заново. Резервная копия в моей памяти никуда ведь не денется. А саммоны такого типа не теряют уровней при перезапуске — потому что по правилам игры это не считается смертью.
Конечно же, Ульберт его всё равно увидит. Но ему я заранее пошлю предупреждение, чтобы не удивлялся и не хватался за посох. И даже объясню, что конкретно мы ищем и проверяем. Выдавать нас ТачМи или администрации он точно не станет. А знать о том, что Молт под контролем, ему только полезно — меньше шансов нарвать водорослей.
За то короткое время, что я работал в Людоедских Землях, картинка на Фалмарте успела разительно измениться — из-за появления ещё одного участника. Ульберт сумел подавить свою гордыню и обратился за помощью к старому товарищу, который в оружии реального мира понимал несравнимо больше. Пунитто Моэ был не только стратегом «Аинз Оал Гоун», но и военным историком реального мира (по хобби, не по основной профессии). А ещё, будучи теперь растением, он был совершенно не заинтересован кому-то о чём-то ябедничать. Этот ход был настолько рационален и настолько не вписывался в кипучую натуру Ульберта Алейна Одла, что я даже усомнился — уж не воздействовал ли на его мозги кто-то кроме меня? Разумеется, Ульберт выдал говорящее растение за собственный саммон — осознание, что во дворце уже ДВА мага такого класса могло бы довести всех свидетелей до истерики. Но «Серебряная Канарейка», способная более-менее точно определить уровень нового гостя, уже убралась на разведрейд, а на Фалмарте никто такого не умел. Пунитто же дураком не был и согласился никакой магии при свидетелях не творить, в драки не вступать, помогая исключительно советом и интеллектом. По описанию Ульберта он получился чем-то вроде ходячего магического справочника. К этому дворяне отнеслись вполне спокойно.