Так что скучать по дому, даже если я осталась одна и без привычной свиты (Бузз отбыла на наш Фалмарт с пёстрой компанией экспедиционных сил Бахарута), было просто некогда. Императрица-консорт должна разбираться, в частности, в том, как тут при дворе всё устроено, а это, можно сказать, ещё один язык. И бороться с тем, что на меня тут смотрят, как на чудачку — на континенте, где у всех один язык, не владеющий местным языком приравнивается к немому.
Это у нас на Фалмарте переводчики на дипломатических переговорах не требуются только потому, что знать вассальных королевств учит садерский (и использует его же в переговорах между собой). А в ситуации «житель Садеры и варвар» при прочих равных по рангу возникает ситуация, что переводчик превращается в «половину императора». Ведь можно слегка изменить контекст передаваемых слов… и разжечь войну, или, наоборот, погасить пожар.
И как назло, побыть в такой ситуации, похоже, мне предстояло именно сейчас. Потому что на террасу на крыше мой дражайший жених пригласил меня отнюдь не любоваться звёздами. И даже не сорвать цветы невинности до свадьбы, хотя это было бы вполне ожидаемо.
В стоящем возле стены магическом зеркале виднелось лицо моего отца… Впрочем, после недель пребывания среди чужаков, мне как никогда хотелось назвать его не «отцом», а «папой». Молт Сол Августус всегда был очень суровым человеком и суровым родителем в том числе — мои братья не дадут соврать, особенно те, что уже лежат в семейном склепе. Но ко мне он всегда относился очень тепло и баловал, как любимую дочурку — хотя я даже не от законной жены. Я была для него отдушиной — чуть ли не единственной, с кем он мог побыть человеком, а не императором. Возможно потому, что от престола меня отделяли сразу две стены — происхождение и пол. По садерским законам одной было бы мало — сыновья от наложниц и дочери от законных жён могли стать императорами хотя бы теоретически, хотя шли во вторую и третью очередь после законных сыновей. Дочь наложницы Сенат и преторианцы не утвердили бы никогда — поэтому мне даже армию свою позволили, пусть даже маленькую и потешную. Любой потенциальный наследник, пожелавший создать таковую, был бы немедленно заподозрен в подготовке переворота.
Но вряд ли это просто любящий папа решил проверить обещанный способ мгновенной связи. Видимо, те события, из-за которых моё посольство и отправили в Бахарут, уже начались, и требовалось что-то согласовать. При этом это «что-то» не должно было выйти за пределы этой террасы, потому и пригласили меня, а не кого-то из знающих наш язык придворных.
Рядом с отцом была чёрная доска. Он писал на ней мелом то, что хотел сообщить, а я читала и переводила. На аналогичной доске на нашей стороне писала я — на фалмартском, то что диктовал мне Зиркниф. Не очень удобно, но это был простейший способ организовать связь без помощи третьих лиц — поскольку зеркало не передавало звуков, лишь изображение. Я быстро послала папе воздушный поцелуй из-за спины жениха и принялась за работу.
«Я не буду обвинять вас или жаловаться. Мы оба были введены в заблуждение этим нелюдским магом и оказались в равно неприятном положении».
«Оба? Я-то да. Моя империя сейчас фактически принадлежит этому козлу, и вопрос лишь в том, как скоро он потребует эту собственность. Но на что вам жаловаться, Молт? Вы практически бесплатно получили помощь более мощную, чем ожидали. А закончив свои дела, эта помощь повернётся и уйдёт. Насколько я понял, ваши земли и люди ему не нужны. Я помню про его конфликт с вашими церковниками, но вы вроде и сами с ними не дружите».
Отец поморщился, прежде чем взять мел снова:
«Он высказал желание захватить их в плен и допросить. Я не знаю, получится ли у него…»
«Получится. Не сомневайтесь. Маги такой силы могут истреблять армии и опустошать целые страны…»