— Но ты же и стареть там будешь в десять тысяч раз быстрее! — быстро возразил Тзинч.
— Пока что да. Впоследствии я доработаю Комнату так, чтобы из иллюзии в реальность переносилось только состояние мозга, но не тела — тогда это будет почти как с возвращениями у Субару. Но пока что полгода субъективного времени на университетский курс я могу себе позволить — я не в том возрасте, где это скажется на моей эффективности.
Глава 60. Деньги, кровь, гордыня и спесь держат на себе величье этих стен
У римлян шёл в атаку последний легион.
Его ряды уверенно держались.
Но варвары сегодня, превосходя числом,
В сраженьи неизбежно побеждали.
У римлян шёл в атаку последний легион,
Свою судьбу прекрасно понимая,
Что для него не будет счастливого «потом».
Держать ряды! И римляне держали.
У римлян шёл в атаку последний легион,
Но не равняйте доблесть и закланье!
И, если хоть один с мечом и со щитом,
То римляне ещё не проиграли!
Тарас Кардаполов, «Последний легион»
Окрестности в пожаре
Пылают за окном.
Король наш старый Гарри
Подвинулся умом.
На нивах опалённых
Зерна не соберешь.
Летят отряды конных,
Вытаптывая рожь.
К чему страдать-трудиться,
Всё пущено на слом.
Не дай вам Бог родиться
При Генрихе Шестом!
Александр Городницкий, «Не дай вам Бог родиться при Генрихе Шестом»
Молт Сол Августус:
Зорзал так и лучился гневом. Нет, проявлять его открыто он не смел. Повышать голос на императора в Садере не имеет права никто — даже мои собственные дети. Особенно мои собственные дети. Особенно те, что в очереди на престол — а Зорзал в этой очереди был первым и очень не хотел потерять своё место. Я был единственным человеком, которого он боялся — пока что. Поэтому кроме учащённого дыхания, слегка раздувшихся ноздрей и покрасневшего лица он ничем не выдавал своего недовольства. Но скрывать ярость ему тоже было нелегко. Проведя много лет в провинциях, Зорзал разучился держать лицо при дворе — там-то большей власти, чем собственная, он не знал. Там даже его недовольство, не то что злость, почти наверняка означало чью-то скорую смерть. Разве что префекты и легаты осмеливались ему возражать — и то предельно тихо, скромно и вежливо. Здесь же соизмерять проявления чувств приходилось не только передо мной, но и перед Сенатом. Зорзал презирает Сенат и как я подозреваю — намерен после коронации разогнать его ко всем демонам. Меня это мало беспокоит лишь потому, что он не первый такой умный. Мысль о том, чтобы избавиться от остатков Республики и собрать всю власть в кулак, приходит членам моего рода где-то каждое третье поколение. Хотя казалось бы, когда твоя фамилия Кесар, надо бы знать, чем это заканчивается — пусть даже мы и не потомки по крови того самого Юлия Цезаря.
— Отец, чем я вызвал твоё недовольство, что ты дважды за последние дни меняешь мои полномочия?! — мальчик наконец выбрал подходящую, как ему казалось, линию поведения. — Вначале назначаещь меня командовать ауксилариями с другого континента, которых и на центурию не хватит. Затем, прежде чем я успеваю вступить в командование хотя бы на этой должности — хотя я загнал двух пегасов по дороге сюда, чтобы успеть вовремя — ты и от командования «Особым Легионом» меня тоже отстраняешь! Если я впал в немилость — так скажи это прямо!
— Нет никакой немилости, сын мой, — хотя сейчас мне очень хотелось именно её и объявить. Но увы, даже императоры вынуждены считаться с обстоятельствами. — Трон, Сенат и народ Садеры по-прежнему тебе доверяют, как нашей первой надежде и опоре, крепкой деснице. Просто появилась более срочная и более достойная задача именно для тебя и твоих талантов. Ты будешь назначен диктатором для защиты Вечного Города.
Зорзал умолк и растерянно моргнул. Всякого он мог ожидать, но только не этого. Последний раз полномочия диктатора выдавались члену императорской семьи двести лет назад.