— Известно, что он покинул Садеру сразу же после назначения Зорзала диктатором. Вероятно, сейчас он на пути в Карлополис, но проверить это будет возможно голубиной почтой только после его прибытия туда. А до этого — при идеальных условиях пути — ещё четыре дня.
— Что ж, я попробую выступить посредником между ним, вами и императором Зиркнифом. Думаю, через сутки у меня будут надлежащие разрешения.
— Прямо в пути?! Но как?!
— Есть способы… — туманно улыбнулся бард.
Зорзал, правда, в эти сутки тоже времени не терял, проявив решительность и активность, вполне достойные диктатора. Он приказал конфисковать все запасы еды, учтённые и записанные ещё при Молте, собрав их в кладовых возле дворца, и отрядил крупный отряд легионеров эти припасы охранять. Это было понятно и разумно, возражений почти не было, а кто их высказывал, быстро оказался на мечах. Контролируемое распределение позволит протянуть чуть побольше.
Но на следующий день граждане, пришедшие получить свой паёк на день, узнали, ЧТО такое контролируемое распределение по Зорзалу. Формула оказалась очень проста — легионерам и сенаторам три четверти нормы, остальным — фига с маслом. Точнее, ни фиг, ни масла.
То есть, все, кто не мог сражаться по любым причинам — старики, женщины, дети, инвалиды, рабы — были обречены на голодную смерть. Зато легионеры получили возможность протянуть вчетверо дольше. Этого времени, по расчётам принца, должно было хватить, чтобы подошли резервные силы из дальних провинций — а совместно с ними можно уже было и попытаться деблокировать Садеру.
При этом он заранее лишил предстоящий голодный бунт мозгов и мускулов. Мозгов — потому что сенаторы боялись возражать, чтобы не потерять свой паёк. А мускулов — потому что вербовочные пункты по всему городу продолжали работать, как ни в чём не бывало. Любой достаточно крепкий горожанин, владеющий оружием, мог сдать небольшой экзамен, записаться в легион и получить свой паёк.
Троллям и бахарутцам было цинично предложено «вступить в легионы или поискать себе пищу за стенами самостоятельно».
— А известно ли могучему диктатору, — насмешливо поинтересовался Го Гин, когда до него дошла весть об этой гениальной инициативе, — что наиболее сбалансированной и доступной пищей для моих подданных сейчас являются его подданные?
— Мне неизвестно, какими соображениями руководствуется принц Зорзал, — с ненавистью процедил центурион, доставивший послание. — Однако мы получили приказ вам не препятствовать, пока вы не нападаете на легионеров или сенаторов.
— Хитро, — усмехнулся Го Гин. — Он хочет отвести народную ненависть на нас — легионеры, которые морят их голодом, покажутся людишкам меньшим злом, чем тролли, которые их самих едят. Ладно, беги, я к сведению принял и разберусь тут.
— Так нам можно выходить на охоту? — радостно подлетела к нему парочка офицеров-троллей, как только центурион ушёл.
— Не знаю, как вас, цивилизованных, — презрительно фыркнул король, — а меня родители в детстве учили есть только достойных противников, чтобы самому стать сильнее. Если для вас человеческие женщины и дети — достойные противники, то вперёд… Но когда мы вернёмся, я попрошу себе другую свиту, ибо с такими ничтожествами ходить стыдно.
— Но… Ваше Величество… Есть же действительно нечего… А если за стены пойти, получится, что мы послушались этого человечка…
— Потерпите пару дней на запасах, не сдохнете. А к тому времени всё переменится, я уверен. Далеко не нам одним здешние порядки не по нраву. Если ничего не переменится — вернёмся домой или съедим самого принца. Или совместим — съедим принца, а потом вернёмся домой.
— А почему вы его не съели до сих пор, Ваше Величество? Чего вы ждёте?
Что ответил на это Го Гин — я не знаю. Что-то ответил, но стоявший рядом Фрейвальдс погасил магию перевода, а следивший за ними шпион не знал языка Людоедских Земель. У меня по отчёту сложилось ощущение, что бард сделал это вполне намеренно — и дал нам услышать начало диалога, и не позволил — его окончание.
В тот же день случилось и ещё одно судьбоносное для нашего несчастного государства событие. Над городом внезапно появились три механических дракона, издающих страшный рёв. Это дали знать о себе «пятнистые», о которых из-за более насущных проблем мы почти забыли — а их ужасающая разрушительная мощь никуда не делась. Напротив, пока мы воевали с варварами, они только беспрепятственно накапливали военные силы на Алнусе. И теперь решили, что пора их привести в действие…
Хотя я назвал этих железных тварей драконами, потому что они играли примерно ту же роль в войсках «пятнистых», что и виверны у нас, внешне они напоминали скорее стрекоз. Такие же большие прозрачные глаза без выражения спереди, такой же неподвижный прямой хвост и размытые полупрозрачные от стремительного движения крылья. Только жужжали эти стрекозки ГОРАЗДО громче — пропорционально своему размеру. И всадники размещались не НА них, а В них, прямо в брюхе. Две худых стрекозы, кажется, играли роль воздушного охранения, а третья, толстая, везла в себе войска.