Воздушные всадники варваров расступились, пропуская этих чудовищ — то ли с ними заранее договорились, то ли они просто решили не рисковать. Наши же бойцы из Корпуса Виверн смело рванулись на перехват.
На носах у худых стрекоз, там, где торчало что-то вроде хоботка, расцвели огоньки. Маленькие, не такие размашистые языки пламени, которыми дышат настоящие драконы. Правда, сопровождалось это весьма громким треском, сравнимым с шумом от их крыльев, но другой тональности.
Нет, броню виверн они не пробили… Почти. Местами пару чешуек таки сорвало, показалась кровь, но для могучих зверей это были всего лишь царапины.
Чего не скажешь об их всадниках, которые мгновенно превратились в кровавую кашу. Спустя пару секунд более тонко застрекотал похожий огонёк на боку у толстой стрекозы. От её огня человека не разрывало в клочья, а «всего лишь» перерезало пополам. Лопались, как спелые арбузы, головы, отлетали руки и ноги.
Позже я узнал, что Зорзал в это время отчаянно требовал от Бафомета «соблюдать прежнее обещание и защитить хотя бы от пятнистых». Напрочь забыв про прежнюю браваду «подчиняйтесь или выметайтесь».
На что рогатый спокойно ответил, что обещание он, конечно, соблюдать намерен, и если пятнистые посмеют атаковать, то немедленно получат по первое число.
— А это что, не атака, по-вашему?! — заорал диктатор, тыча пальцем в небо.
— А это, по-моему, попытка переговоров. Вы не видите белое полотно за большим вертолётом? Я что-то сомневаюсь, что они сдаваться прилетели.
Принц грязно выругался, совершенно неподобающе для благородного садерца. Отозвать всадников было невозможно, и атака на железных драконов драконами живыми продолжалась. Не потому, что у Корпуса Виверн плохая дисциплина — туда берут только людей стойких и закалённых, как чешуя их скакунов. Просто битва шла слишком высоко и далеко. С земли до них было не докричаться, особенно когда над ухом ревели железные крылья и грохотали огнём плевательницы.
Несколько секунд он просто смотрел на продолжающееся истребление, а потом вспрыгнул на собственную виверну и помчался в самое сердце воздушной мясорубки. Я (да и добрая половина Садеры) наблюдал затаив дыхание. Неужели наша главная проблема решится сама? Ведь перепутать с расстояния офицера, который отзывает солдат, и офицера, который гонит их в атаку, не то что легко, а очень легко. Всего один плевок в его сторону — и всё, дурной головы уже нет.
Но увы, никто из «пятнистых» такой замечательной ошибки не сделал. Минут через пять усиленного размахивания руками и, надо полагать, решительного применения центурионского мата, Зорзалу удалось разогнать Корпус и повести гостей на снижение. Ещё через пять минут толстый механический дракон с белым флагом замер на центральной площади. Его худые спутники остались кружить в воздухе, угрожающе покачивая носами.
Зорзал было попытался увести пришельцев из-за Врат в своё личное крыло дворца, чтобы там тихо и прилично с ними договориться, не ставя под удар свою репутацию. Ну, или может, чтобы так же тихо их прикопать, а потом сказать, что они сами первые напали. Но тут против него восстали все: и сенаторы, даже из его собственных сторонников, и гости из Людоедских Земель, и даже сами «пятнистые». У всех на то были свои причины, но против такого единодушия даже диктатору пришлось отступить.
Кстати, возможно, наименование «пятнистые» устарело. Потому что именно на этих переговорах мы впервые увидели некоторых из них не в зеленовато-коричневых одеяниях с рисунком из бесформенных пятен. Трое прибывших в железной стрекозе, двое мужчин и одна женщина, были одеты в странные, но стоит признать, элегантные чёрно-белые костюмы — без единого золотого украшения или драгоценного камня, без мехов, из жёсткой ткани с угловатым покроем. Больше всего это напоминало рыцарские доспехи — как будто кто-то решил изъять у них всю функцию защиты, но оставить прежнюю форму. Эта материя и дряного ножика не удержит, но люди, в неё облачённые, вышагивали так, как будто были уверены в собственной неуязвимости. У нас в подобной манере было принято носить тоги — показывая, что ты защищён не пошлой бронёй, а собственным статусом. Что тебя может ранить любой, но никто не осмелится. В их случае это, пожалуй, было оправдано…