Пока он объяснял, лицо старшего посланника всё больше краснело, его спутница бледнела, и только более молодой помощник оставался, казалось, спокойным. В конце именно он наклонился вперёд и вкрадчивым голосом заговорил, пока его патрон приходил в себя:
— Хотите сказать, что командиры и разведчики легионов не воспользовались возможностью допросить пленников, чтобы понять, с кем они сражаются? Что им важнее деньги за рабов, чем источники информации?
— Пленник, не знающий языка, и сам говорящий на новом и незнакомом, бесполезен в том числе и как источник информации… — поучительным тоном начал Зорзал… И осёкся, поняв, что опять сел в лужу.
— Но у вас же есть эта магия перевода, разве нет? — младший посланник с самым невинным выражением лица кивнул на Фрейвальдса.
— Это довольно дорогое удовольствие, доступное лишь коронованным особам, либо сравнимым с ними по богатству герцогам и магнатам, — в очередной раз пришёл на помощь бард. — Я и остальные мои коллеги по ремеслу в это время были слишком далеко от Алнуса и не успели к открытию Врат.
Я мысленно ему поаплодировал. Не соврать ни единым словом и в то же время создать у собеседника абсолютно превратное впечатление о ситуации — это надо уметь. Его преподаватель риторики определённо был не хуже моего собственного.
— Вы можете забрать этих людей у работорговцев и передать нам? — перехватил инициативу, отдышавшись, старший.
— Могу, — пожал плечами Зорзал. — Я диктатор, я много могу. Но не вижу, собственно говоря, зачем. У нас тут война не только с вами, если вы не заметили. Война требует затрат времени и сил.
— Ваше высочество, — в голосе дипломата прорезалась явная угроза. — Национальный Совет Безопасности Японии настоятельно рекомендует вам и Сенату Садеры поразмыслить над возможностью выделить некоторое время, чтобы найти этих людей и передать их нам в максимальной возможной неприкосновенности.
— А то что? — прищурился Зорзал. — Угрожать военным нападением вы не можете — мы и так в состоянии войны. Тем не менее, — он быстро натянул на лицо официальную улыбку, столь же дружественную, как волчий оскал, — я готов рассмотреть предложения о выкупе.
— И о какой же форме выкупа речь? — уточнил младший. — Вряд ли валюты вашего мира имеют тут хождение…
— Еда, — просто сказал Зорзал. — Еда для моего народа. Мы в осаде, как видите. Мы скоро начнём голодать. Вас же варвары почему-то пропускают свободно. Поэтому за каждого пленника с вашей стороны я требую доставить нам провизии на одну неделю. Не обязательно ВАШЕЙ еды, замечу. Если ваши провинции, прилегающие ко Вратам, бедны и не могут предоставить нужного количества продуктов, меня вполне устроят плоды труда наших же крестьян — только провезите их через блокаду. Таблицы и письма, позволяющие получить всё необходимое у местных нобилей, вам будут выданы.
Я поражённо опёрся на руку раба. Лица сенаторов вокруг выглядели столь же шокированными. Блестящий ход, просто блестящий. Одним выстрелом двух зайцев — и припасы для долгой войны получить, и отвести от себя народный гнев, показав, что предыдущие конфискации были не прихотью, а суровой необходимость. Что как только возможно стало накормить всех — он накормил… Или хотя бы попытался. Ещё и чужакам показал своё миролюбие, не потребовав ничего, связанного с оружием или территориями — только то, что они могут дать действительно по щелчку пальцев. Но всё это совершенно не в стиле Зорзала!
— Это… Может быть рассмотрено, — задумчиво протянул дипломат, изучая принца совершенно новым, более внимательным взглядом. — Следует провести ряд согласований, но принципиальных препятствий мы пока не видим.
— Вот и хорошо, — злорадно хмыкнул диктатор. — А теперь, простите, имею ещё много дел, всё-таки осаждённый город — не детская площадка. Пригласил бы вас на пир по случаю удачной сделки — да нечем пировать…
— Я даже не знаю теперь, имеет ли смысл его убивать, — признался я Фрейвальдсу, когда он сообщил, что с Диабо договор есть и разрешение от Зиркнифа получено. — Народ скажет, что пока принц дурил и людей почём зря губил — Сенат его покрывал. А как взялся за ум — тут его и зарезали.