— А Япония примерно половину продовольствия импортирует, — кивнул ООНовец. — Я бы сказал, это самый крупный выкуп за заложников, в пересчёте на голову, в современной истории… В древней, конечно, бывало и более размашисто. Достаточно вспомнить выкуп Атауальпы…
— Ну, раз мы тут в Средневековье, то почему бы и жестам не быть по-средневековому размашистыми, — пожал плечами американец. — Еду, впрочем, им покупать не обязательно — принц дал разрешение на изъятие продуктов у его подданных. Вопрос только в доставке.
— Только? — я насмешливо хмыкнула. — А мнение самого населения вы спросить не забыли? Между прочим, то, что они ДОЛЖНЫ были поставить по старым контрактам и вассальным обязанностям — попало в руки мятежников. Почти целиком — новостных телеканалов здесь нет, так что мало кто успел развернуться домой, когда стало известно, что Садера осаждена. И ещё спасибо, если только отобрали груз, коней и телеги, а самих купцов пинками прогнали назад. Кое с кем обошлись и пожёстче… Так что теперь все уцелевшие поставщики сидят дома, без еды и без золота, и лихорадочно прикидывают, как бы им дожить до следующего года. А тут к ним явится вежливые японцы и попросят отдать остатки еды за какую-то бумажку от принца Зорзала? Вы серьёзно думаете, коллеги, что такая «продразверстка» обойдётся без эксцессов и что после неё на пару тысяч километров вокруг останется хоть один человек, не проклинающий «пятнистых» последними словами?
— Ни в какую эпоху и ни в каком мире люди не любят того, кто отнимает у них еду, — согласился представитель Китая. — Так что вопрос в том, поймут ли японцы вовремя, что им выгоднее немного увеличить госдолг, чем настраивать тут всех и каждого против себя.
— Что значит «поймут ли»? — не поняла представитель Евросоюза. — Если не поймут сами, для этого здесь мы — чтобы их убедить.
Четыре направленных на неё взгляда были почти одинаково скептическими.
С Анной Шмидт, представителем Евросоюза, с самого начала всё сложилось… Непросто.
Изначально, когда нас, международных наблюдателей, направляли сюда, предполагалось, что мы тут будем плести интриги и пытаться перетягивать одеяло в сторону своих стран. Ну, кроме представителя ООН, которому по умолчанию отводилась роль говорящей мебели.
Остальные были к этому полностью готовы, и вошли во Врата с настроем вооружённых до зубов смертников. Ну а как ещё назвать людей, которые отправляются в иной мир, связь с которым может оборваться в любую минуту? Действительно высокопоставленных, авторитетных дипломатов сюда никто не посылал. Вот в Токио, в безопасности, сидели такие важные шишки, что на них смотреть — шапка свалится. Иванов собственной персоной прилетал уже дважды.
А непосредственно на место событий отправили людей, которые на самом деле ничего не решают, и которых не жалко потерять, если вдруг чего. Так что настроение было соответствующее. Поднять знамёна, поход в один конец — так что надо хотя бы постараться, чтобы он вышел славным.
Но у японцев — и у Анны, как выяснилось чуть позже — было совершено иное мнение по поводу наших задач здесь.
Японцы на полном серьёзе готовились осваивать новую территорию и выстраивать отношения с её жителями. Не снять сливки по-быстрому и сбежать, не выбомбить всё под ноль, чтобы к ним не вторгались повторно. Они вели себя так, словно у них появилась новая сухопутная граница.
У меня сразу же возникли подозрения, что Япония знает об этих самых Вратах чуть больше, чем говорит. И судя по лицам посланников США и Китая, они подумали о том же. Нужно быть совсем дилетантом в международных играх, чтобы такого не предположить.
С одной стороны, это увеличивало наши шансы вернуться по окончании миссии. С другой — если проход возможно стабилизировать, то расширение влияния сверхдержав в этом мире тоже становилось неизбежным, как восход солнца. Самостоятельно и вдолгую играть с целой иной планетой Японии никто не даст.
Именно поэтому наши гостеприимные хозяева сделали всё, чтобы отстранить нас от реальных дел. Нам разрешалось смотреть только на то, что было предусмотрено в уставе ООН — но ни метром дальше и ни секундой дольше. Основную часть времени мы проводили в специально отстроенном для нас доме, а о событиях за его пределами чаще узнавали из рапортов. Точно таких же, какие ложились на стол и к нашим начальникам в Токио. Нет, пожаловаться на их неполноту было сложно — японцы были весьма пунктуальны и дотошны. Секретили они только то, что имели право засекретить. Обвинить их в укрывательстве фактов не смогли бы, наверное, и лучшие международные адвокаты.