30 % наших детей — инвалиды детства. Зачастую основной диагноз осложнен дополнительными психическими расстройствами. Так, Данилов и Курагин проходили лечение в психиатрической больнице.
Да, они часто попадают в милицию. У них животные инстинкты преобладают над чувствами. То есть им хочется есть — и они возьмут булочку с прилавка и не задумаются о последствиях. Потом, они очень ведомые. Если ты старше — то есть они воспринимают тебя как взрослого, — и ты предлагаешь им яблоко, шоколадку, они все сделают по твоей просьбе. Их вор попросит помочь вынести вещи из квартиры — и они вынесут. Они не задумываются. Потому что не могут.
У меня это убийство из головы не идет. Это шок для всех нас, для детей и для учителей. Я никого не защищаю, я пытаюсь понять, как это произошло. Вот этот парень возвращался в два ночи. Эти дети не могли к нему пристать — они не контактны, значит, он подошел
к ним. С олигофренами нельзя разговаривать грубо: они немедленно возбуждаются. А он вроде делал им замечания… Да, у неполноценных людей бывают приступы агрессивности чаще, чем у других. Но в нашей школе у детей и в помине нет этой жестокости.
Такой резонанс вызван тем, что убийство произошло на Вечном огне. А вот я уверен, что они даже не очень соображали, что это за место, где они пили пиво. Для них это был просто огонь, костер, тепло. История России у нас тоже очень ограниченно преподается.
Я не защищаюсь, поймите, но наш интернат — не корень зла. Мы только помогаем родителям справиться с такими детьми. С семьи ответственность никто не снимает.
Они же на выходные едут домой и в начале недели возвращаются другими. После летних каникул — вообще караул.
Вы не видите того, что вижу я. Это — вырождение. Олигофрения передается по наследству, и в семьях олигофренов пять-семь детей — норма. И дети наших выпускников возвращаются к нам. В некоторых деревнях около Кольчугина живет уже пятое поколение олигофренов. Нужно проверить, конечно, но, скорее всего, родители этих детей учились здесь. И из-за тотального пьянства в их полку постоянно прибывает.
Вот в пятницу по телевизору говорили, что во Владимирской области рождаемость превысила смертность впервые за 25 лет. Да, это так. Но говорят только о количественных показателях, не о качественных.
Мы отслеживаем судьбу выпускников два — три года. Но это, как правило, бессмысленно. Они, выходя из нашей школы, возвращаются в те же условия, от которых они убегали, — пьяные родители, комнатка в общежитии. И все идет по кругу.
Лидия Ивановна Багаева, классная руководительница Данилова, Курагина, Андреева, не верит в вину своих выпускников: «Уж очень они трусливые. Разве что в кучку сбились, силу почувствовали».
«Данилов — расторможенный, дерганый, не мог усидеть на месте. Его мать заканчивала нашу школу. Никогда не работала и восьми классов не доучилась. Отца у него не было. Дядя его сидел. Миша жил в школе неделями, не приходил домой.
Андреев — мягкий, все время плакал, безвольный, легко попадал под влияние. Способности к обучению очень слабые. Мать нигде не работала — пьяница. Отец — наш выпускник. Брат учился тут же, не закончил и восьми классов. Все пили. Бабушка иногда брала его в деревню, он был счастлив.
Курагина знаю хуже. Очень нервный мальчик. Мать его всегда защищала, не хотела замечать недостатки, ссорилась с педагогами. В пятом классе он убежал из школы. Пять дней искали, потом отправили в больницу во Владимир на обследование. Поставили ему инвалидность, и мать настояла на его переводе на надомное обучение».
Последний раз их в школе видели за несколько дней до убийства. 29 числа интернат отмечал Новый год, и они пришли в гости. Были очень вежливые, позволили себя обыскать — в школу запрещено проносить спиртное.
Минеичева Нина Андреевна, замдиректора по воспитательной работе, даже заикается от волнения:
— Мы делаем все возможное. Они ластятся к нам, потому что не получают ласки. Здесь им дают одежду и еду и занимают их время. Но их не убережешь от мира. А миру они не нужны. Они изуродованы от рождения, брошены своими родителями. И когда они выходят из интерната, мир плюет на них.
Мы проходим по школе. В одном классе второклассники занимаются музыкой — пытаются сжимать-разжимать кулачки в такт. В другом классе учительница показывает макет из папье-маше — объясняет биологию грибов, особенно напирая та то, какие из них можно есть.
За 101-м километром