Малышка Грейс слушала, разинув рот, не в силах представить, что ее обожаемый седовласый дедушка переживал подобные приключения.
— И это еще не самое интересное, — сказал ей Гарри. — Расскажи ей про контрабандистов, папа.
— Нет! — возмутилась Демельза. — Не забивайте ребенку голову такими историями.
— Нет, расскажите, — возразила ей Харриет. — Я никогда об этом не слышала.
— А ты откуда об этом знаешь? — спросил сына Росс, не слишком успешно делая вид, что сердится.
— Мне рассказал Билли Нэнфан, еще давно, — пояснил Гарри. — Он говорил, его дед помогал вырыть тайник под полом библиотеки.
— Что за тайник? — перебила Грейс.
— Секретное место.
— Ой, правда? — Грейс была вне себя от восторга. — А можно мне посмотреть?
— Мы его давно зарыли, — попыталась успокоить внучку Демельза. — Чтобы не накликать на твоего деда новые неприятности. — Они с мужем обменялись взглядами, понятными только им. — Кроме того, он сам ведь контрабандой не занимался. Мы только позволили разгружать корабли в бухте Нампары и перевозить товар по нашей земле.
— А как же та ночь, когда таможенники чуть не поймали тебя на берегу, а мама выбралась из окна спальни, чтобы предупредить о солдатах в доме?
— О Господи! — Демельза прижала ладони к щекам. — Теперь моя репутация погибла вместе с твоей!
— А как же ты спасся? — с любопытством спросила Грейс.
— Ну разумеется, спрятался в тайнике, — объяснил Росс. — С одной стороны там был секретный отсек, поэтому, когда солдаты решили, что поймали меня, и открыли люк, казалось, будто там никого.
Делать нечего, пришлось рассказывать всю историю с самого начала и в подробностях. Участие Демельзы в том приключении вызывало особенный интерес.
— Мама! Ты была такой храброй! — воскликнула Клоуэнс.
— Тогда мне так не казалось. Когда они обнаружили тайник, я думала, что упаду в обморок.
— Великолепно! — с восторгом объявила Белла. — Я сделаю из этого отличный сюжет для своей новой пьесы.
— Только не забудь изменить имена, — засмеялась Демельза. — Я не хочу, чтобы вашего отца пожизненно депортировали в Австралию!
И ужин, и история кончились, а звуки снаружи возвестили о прибытии деревенских певцов рождественских гимнов.
— Сэр, мне впустить их? — спросила от двери Бетси.
— Да, и проводи в гостиную. — Росс поднялся на ноги. — Пойдем, послушаем пение?
Грейс крепко сжала его руку.
— Не беспокойся, дедушка, — сказала она, глядя снизу вверх. — Я не позволю отправить тебя в Австралию.
— Спасибо, радость моя. Теперь мне гораздо легче.
Гарри наклонился к уху девочки.
— А если попробуют, можешь их пристрелить из тех древних дуэльных пистолетов, которые висят на стене в старой гостиной, — поддразнил он. — Я думаю, они у папы всегда заряжены.
— Гарри, если у ребенка сегодня ночью будут кошмары, то это твоя вина, — смеясь, упрекнула его жена.
— У меня не бывает кошмаров, — с гордостью объявила малышка. — И мне не понадобятся пистолеты. Папа научил меня стрелять из лука, так что я воспользуюсь луком и стрелами.
Каким-то чудом в гостиную удалось втиснуться всей семье, певцам рождественских гимнов, а также и слугам, пришедшим послушать. Певчие были из церковного хора Сола — восемь женщин и четверо мужчин во главе со старым Беном Триггсом.
Холодный ночной воздух заставил их всех закутаться в шарфы и шапки, теперь они их сняли. Потом Бен поднял руку и задал тон, и они начали со старинной «Mary Modr, Meke and Mylde», потом спали веселую «Кабанью голову», за ней «Да будет праздник и веселье».
Потом Бетси Мартин принесла кувшины с глинтвейном и блюда с печеньем, а когда с угощением было покончено, к гимнам прибавили старый и любимый «Чаша с рождественским пуншем», к которому все с энтузиазмом присоединились:
Мы пьем за вас
Мы пьем до дна
Заздравную чашу
Мы пьем за вас.
К тому времени как пение кончилось, малышка Грейс уже с трудом сдерживала зевоту и почти не спорила, когда мать отправляла ее в постель.
— Ты можешь остаться еще на полчасика, — сказала она Марианне, старшей сестренке Грейс. — Потом тоже спать.
— Мне кажется, тебе лучше подняться наверх, — тихонько сказал жене Росс. — У тебя был такой долгий день. А я не хочу, чтобы завтра ты была совсем без сил. — Увидев, что Демельза колеблется, он добавил: — Я только выкурю еще трубочку и тоже приду.
Когда спустя полчаса он на цыпочках вошел в спальню, жена как будто спала. Он тихо разделся, натянул ночную рубаху, задул свечу и скользнул в постель рядом с ней. Она вздохнула и, не совсем проснувшись, мягко прильнула к нему в темноте.
— Спокойной ночи, любимый, — в ее сонном голосе чувствовался рокочущий корнуольский говор.
— Спокойной ночи, дорогая, — прошептал Росс в ответ.
Дом был полон — к одиннадцати членам семьи прибавились гости из Тренвита. Демельза опять допоздна оставалась в постели и вниз спустилась, когда все уже возвращались из церкви и собрались насладиться поданными Бетси Мартин холодными закусками.
— А знаете, чем я хотела бы заняться сегодня после обеда? — объявила она. — Давайте пойдем на море.
— О да, давайте! — с присущим ей энтузиазмом подхватила Белла. — Когда я была маленькой, мы всегда ходили на берег в Рождество.
— Там холодно, — предупредил Росс, оглядываясь на жену.
— Да пустяки, ничего страшного. И я закутаюсь потеплее, обещаю.
Поэтому спустя полчаса, закутанные в пальто, шарфы и вязаные шерстяные шапки, они прошли по краю Длинного поля, через давным-давно перестроенные ворота, и по узкой полоске каменного песка и травы спустились к берегу.
Слабое зимнее солнце решило почтить их прогулку своим присутствием, но дул холодный ветер. Море выглядело спокойным — бледно-зеленое и полупрозрачное, с медленно движущимися гребнями волн, обрамленных кружевом белой пены, которая раскатывалась по песку, когда волны неспешно набегали на берег, догоняя друг друга.
Эдвард и Кристофер принесли несколько старых одеял и расстелили на подходящем камне, куда сели Росс и Демельза, чтобы понаблюдать, как остальные члены семьи прогуливаются по берегу в сторону Темных утесов, до которых еще пара миль.
Рейчел несла малыша Джей-Джея, привязанного к бедру в прямоугольнике ткани, как носят младенцев шахтерские жены. Юный Фрэнсис, сын Джеффри Чарльза, весело соревновался с Грейс в бросании камешков по воде, а его старшие сестры Клара и Марианн беседовали — должно быть, о моде — тесно сблизив головы, одна по-испански черная, другая светлая как у ангелочка.
— Они так быстро растут, — вздохнула Демельза. — Вот только что были милыми крошками, измазанными вареньем, но моргнуть не успеешь, как... Джеффри Чарльз уже почти дед.
Росс удивленно взглянул на жену.
— Хуана ожидает ребенка?
Она кивнула.
— Мне Амадора сказала. Так мило было бы, если бы и Хуана приехала на Рождество, но думаю, правильно, что она празднует его с семьей мужа. Но Джеффри Чарльз — дедушка! Тот маленький мальчик со светлыми волосами, который сосал большой палец и прятался в юбках матери.
— Который вырос и стал одним из самых бравых военных, каких я когда-либо знал.
Они ненадолго умолкли. Потом, бросив взгляд на мужа, Демельза спросила:
— О чем ты сейчас думаешь?
Он улыбнулся и покачал головой.
— Так, просто... о том, как проходит время. Я помню, как когда-то мальчишкой бегал рыбачить на этот берег с братьями Дэниэлсами, Заки Мартином и Уиллом Нэнфаном. Теперь их всех уже нет, а их сыновья — тоже деды.
Демельза фыркнула.
— А помнишь, как ты с Полом Дэниэлом, Томом Эллери и остальными пошел в море рыбачить сетью, и вас унесло течением, веллоу. Ты тогда вытащил из воды старого Джуда — еще в шляпе и с трубкой в зубах.
— О Боже, это случилось полжизни назад, — его голос вдруг стал серьезным. — В ночь перед тем, как я впервые встретился с Монком Эддерли.
Монк Эддерли. Они больше тридцати лет не упоминали этого имени, однако Демельза знала, что Росс его не забыл, как и она сама. Ее мысли вернулись в то время... к фатальной дуэли в Гайд-парке. Отчасти это случилось из-за нее, но в большей мере — она была в этом уверена — подстроено Джорджем Уорлегганом, в надежде, что Росс погибнет.
И дальше назад, к той ночи, которую упомянул Росс, когда впервые встретил этого человека.
Джордж устраивал большой прием в Тренвите, куда их с Россом, естественно, не пригласили. И по какой-то причине, которую Росс так никогда и не объяснил, он вздумал зайти взглянуть по секретной дорожке в парке, знакомую им с Фрэнсисом с детства.
Он встретился там с Элизабет и говорил с ней. Что, собственно, Демельза и считала причиной.